меня опуститься на колени и ввёл в клетку - со скованными за спиной руками, с цепочкой на лодыжках, с крепко стиснутыми на сосках зажимами, соединёнными цепочкой и оттягивавшие грудь, с огромной затычкой в заду и с кляпом во рту, перемазанном в моих же собственных соках. Да, эти люди знали, как унижать женщин.
Поместив меня в клетку, он закрыл дверцу и запер её. Взяв поводок, он обернул его вокруг прутьев и также застегнул на замок. Я лишь сидела внутри и смотрела ему на ноги, пока он пристёгивал поводок к дверце. Слабины поводка хватало лишь, чтобы положить голову на пол, но не больше. Я опустилась на пол, где лежала жёсткая подстилка. Я чувствовала себя сломленной и побеждённой. Том пожелал мне спокойной ночи и ушёл, выключив свет. Я слышала, как в закрытой двери поворачивается замок. Это довершило моё унижение. В таком положении я ведь даже достать не могла до этой ебучей двери.
Думая обо всём этом, я злилась всё больше и больше. Я знала, что все эти мелочи, все эти замки на моём садомазо-облачении, запертая клетка, запертая дверь - лишь психологические трюки, лишний раз напоминавшие мне о моём рабском положении. Я писала о подобном в своих рассказах, но вовсе не собиралась сама на это поддаваться. Я буду выполнять их приказы, чтобы избежать наказания, но моего разума им не видать. Там же, не сходя с места, я твёрдо пообещала себе, что ни за что не дам им изувечить мой разум.

Как меня, замужнюю, чужак в попу имел

Моя мама обслуживает моих друзей.

Тюремная история