ног. И только потом соизволила приоткрыть рот, чтобы женщина сама поднесла к нему пиццу.
— Встань на колени и корми меня. — Проговорила наглая девушка, прожевав первый кусок. Постояв в нерешительности некоторое время, Наташа все же опустилась на колени и, дав блондинке сделать второй укус, опустила руки. — Руки вытяни и не опускай! — Злорадствуя добавила разлегшаяся королева. По ощущениям женщины, в унизительной позе с протянутыми руками она простояла около пяти минут. Руки быстро затекли, и она пыталась их менять, но каждый раз натыкалась на шипение Светы и грозный взгляд Геннадия. В ее голове зародилась мысль: «не на многое ли я соглашаюсь, всего лишь ради жесткого и сумасшедшего секса?».
Когда блондинка, наконец, прикончила свой кусок, в дверь позвонили. Все трое тут же оживились, и Геннадий произнес своим женщинам: — Быстро вниз, собирай свою одежду и одевайся. Ты тоже приведи себя в порядок, а я пойду открывать. Он натянул на себя футболку и не спеша спустился, не обращая внимания на повторные звонки.
Когда прошло два с половиной часа с момента звонка Геннадию, Лиза постучалась в комнату дочери и, дождавшись ее одобрения, вошла. Катя все же беспокойно задремала, поэтому сейчас лежала под одеялом. — Дочь, я решила тебя наказать. — Женщина пыталась придать себе грозный вид и говорить твердо. Катя вздрогнула, она все же боялась, что это случиться. Вернее боялась не боли, а той необычной и странной ситуации, когда мать ведет свою дочь на экзекуцию, а потом участвует в ней или смотрит со стороны. Девушка искренне надеялась, что ее мама одумается, но судя по всему, этого не произошло. Конечно, она должна была разыграть удивление и недоумение.
— Как? — Выпороть... — Ты, что!? Мне же не семь лет! — Я тебя никогда и не порола. В том числе и в семь лет. — А вчера? — А вчера до порки было далеко, ты меня выбесила. — Ты меня тоже. — Не пререкайся. Вчера я пыталась тебя отшлепать. У меня не получилось. И все закончилось... Тем, чем закончилось... — В ужасе вспомнила вчерашний день женщина. — И что теперь? — Теперь тебя накажет другой человек, у которого не дрогнет рука. — И кто же он? — Геннадий... — Ого! Ты в своем уме!? — Развивала свои театральные способности девушка. — В полном. Тебя пора поставить на место. — Да ты даже сформулировать не можешь, за что ты меня хочешь избить! Ты просто хочешь мне отомстить, вот и все!
— Думай что хочешь, но выбирай сама: либо тебя сегодня как следует выпорют, либо ты отправляешься во взрослую и самостоятельную жизнь, будешь жить отдельно, на свои деньги. Восемнадцать тебе уже есть, а постоянно волноваться за тебя, тратить свои нервы и краснеть за тебя мне надоело. Я столько сил и времени потратила на тебя и твое воспитание, а ты постоянно бухаешь и ноги раздвигаешь перед всеми подряд! Выбирай... Катя растерянно задумалась. Такого она не ожидала. Она действительно не была готова к самостоятельной жизни. Она училась, не работала, сходу заработать даже на съемное жилье было непросто, а богатенького парня у нее не было. Оставалось одно, подвернуться необычной экзекуции и перетерпеть это. Не дождавшись ее ответа, Лиза произнесла: — Одевайся, через десять минут выходим. И одень хоть трусы приличные, а не те в которых ходишь на пляж!Хорошо, что мать не знала, что ее дочь трусы на пляж хотя бы одевает, а в остальное время бегает голопопой. А от новостей про остальные увлечения дочери у нее могло стать плохо с сердцем. Лиза ожидала дочь в коридоре. Не прошло и десяти минут, как Катя тоже вышла к ней, но подходить близко она почему-то опасалась. — Пойдем. Выйдя из номера и спустившись на лифте, всю дорогу до злосчастного дома они молчали. Катя шла параллельно матери, но в паре метров от нее. Она чувствовала себя обиженной девочкой, которую хотят незаслуженно наказать за проделки. При этом вся ситуация все больше будоражила и волновала ее.
Бурную гамму чувств испытывала и Лиза, как будто добровольно ведя дочь на расстрел к фашистам. Ей было жалко ее, но она сама пыталась побороть в себе это чувство. Пыталась быть твердой и решительной, но это получалось у нее плохо. Просто невозможно в один прекрасный момент в ее возрасте изменить свой характер и отношение к окружающим устоям. Этот отпуск стал для нее настоящей проверкой на прочность и глубоким познанием себя самой.
После третьего звонка в дверь, Геннадий, наконец, открыл ее. На пороге стояла Лиза, а из-за ее спины виднелся профиль взволнованной девушки. — Здравствуйте, гости дорогие, с чем пожаловали? — И ты здравствуй. Ты знаешь, зачем мы тут. — Не переняла его саркастический тон женщина. — Ну, догадываюсь. Проходите, коль не шутите. — Спасибо. Предлагаю не затягивать процесс, а то дело для нас новое, необычное и мы все смущены. — Взяла быка за рога Лиза. — Хорошо. Присаживайтесь на диван, подождите, я подготовлюсь. Но еще раз переспрошу: все, что сейчас произойдет — дело добровольное? Потом у меня не будет проблем ни с одной из вас, ни с полицией? — Мужчина лукавил, и это понимала каждая из присутствующих дам, но каждая со своей стороны, зная сущность Геннадия. Но они принимали правила игры. — С моей стороны, проблем и претензий не будет, ведь я сама тебя об этом попросила. А вот Катю и спрашивать не надо. Только что она сама дала мне свое согласие на это, выбрав наказание, вместе самостоятельной взрослой жизни.
Катю разозлила такая формулировка фразы, и она с ненавистью посмотрела на мать. Она бы рада была бы уйти от нее, и начать, как та выразилась: «самостоятельную взрослую жизнь», но отсутствие перспектив и возможностей ее останавливало. Девушка промолчала. — Хорошо, ждите. Но условия проведения данной процедуры будут моими. Изменения, не принимаются. — Что за условия? — Удивленно спросила Лиза? — Скоро увидите. — Мужчина вышел из дома. Катя сменила злость на недоумение и снова уставилась на мать, на этот раз удивленно. Та выглядела так же растерянно, поэтому лишь пожала плечами. Вскоре он вернулся, прижимая к себе и неся перед собой большую деревянную скамью. Поставив ее посреди комнаты, он пояснил.
— Проведем процедуру так, как это издревле было принято на Руси, и у крестьян, и у зажиточных людей. Девушка прилюдно раздевается, ложиться на скамью, и терпит наказание до самого конца. Поскольку для вас это в новинку, я свяжу Кате руки и ноги, чтобы она не вырывалась. Предмет наказания выберу я сам, а вернее вы мне в этом поможете. При порке будут присутствовать две посторонние дамы, во-первых, для того, чтобы засвидетельствовать добровольность экзекуции, а во-вторых, для определенного антуража. Вопросы, предложения? У матросов нет вопросов. Что ж, приступим. Сейчас я схожу за нашими секундантами. Мужчина ушел на второй этаж, а Лиза с Катей глубоко задумались. Женщина о том, что слишком уж серьезно Геннадий подошел к этой процедуре и все только усложняет, но от него можно было ожидать чего-то подобного. А девушку стало уже немного потряхивать от настоящего страха перед поркой, к которому добавлялись стыдливые ощущения от самого процесса предшествующего и сопутствующего ей. Кстати, она вдруг отметила для себя, что само слово «порка» Геннадий не произнес ни разу.
Мужчина быстро вернулся в зал, но уже в сопровождении двух дам, которые очень необычно смотрелись на фоне друг друга. Света была опрятна и ухожена, но на ней была легкая футболка с глубоким вырезом и короткие джинсовые шортики и рваными краями. Наташе больше бы подошел ровный макияж и прическа блондинки, при ее деловом наряде, но она была вся взлохмачена и всклокочена, а другой одежды у нее не было. — Всем привет! — Фамильярно, в своем стиле, поздоровалась Света. — Здравствуйте. — Почти одновременно сказали Лиза с Наташей. Катя предпочла промолчать. — Хорошо, что все присутствующие уже знакомы друг с другом, кто-то дольше, кто-то меньше. Каждая из четырех женщин при этом подумала о чем-то своем.
Лиза и Катя не могли понять, как же так быстро мужчина прибрал к рукам себе эту замужнюю женщину, хотя сами они так же, пали перед его чарами в первый же день знакомства. Наташа, в ответ не могла сопоставить в голове, что Геннадий, так же как и ее, поочередно мучает и трахает родных мать и дочь. На Свету Катя посмотрела более-менее буднично, а вот Лиза даже с некоторой опаской. И только сама блондинка была серьезна снаружи, а внутри нее прыгали веселые чертики, эта поездка на юг, благодаря Геннадию стала для нее очень необычной и оригинальной. — Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались! — Прервал растянувшуюся на несколько секунд тишину мужчина. — Кстати, Лиза, объясни всем присутствующим причину нашей встречи. Катя, встань!
Девушка не ожидала, что ее заставят подняться, как перед вынесением жестокого приговора, но все же медленно поднялась. — Я хочу, а вернее мы должны... — Неуверенно начала ее мать, — Наказать Катю за ее непристойное поведение, не достойное для уважающей себя восемнадцатилетней девушки. За ее развратный образ жизни. Надеюсь, что наказание даст ей понять, что она была не права. Научит уму-разуму. — Как-то глупо мотивировала весь процесс Лиза, но она волновалась не меньше дочери. — Что же, пусть будет так. — Отреагировал Геннадий. — Не будем больше тянуть, на правах организатора, роль ведущего беру тоже я. Катя, давай затягивать не будем. Желаю тебе достойно перенести это наказание и вынести из него правильные выводы. Девушку как будто отчитывали за плохие оценки в школе. Ее уже начали сильно раздражать вся эта ситуация и все присутствующие люди. — Раздевайся догола. — Добавил мужчина.
Почему то Катя надеялась, что ей не придется полностью раздеваться. Хотя голой ее не видела только Наташа, но на ее мнение девушке было наплевать. Наибольшее неудобство и стыд девушка все же ощущала от того, что оголяется перед матерью. Сняв туфли-лодочки и аккуратно отодвинув их ножкой в сторону, она взялась за верх футболки и стянула его через голову. На нее внимательно смотрели 4 пары глаз. Когда она сняла и бросила на диван юбку, то Лизе вдруг захотелось все прекратить, она тоже стала чувствовать дискомфорт от того, что ее дочь оголяется перед посторонними женщинами

Подглядел за родственницей

Все что произошло в отпуске остается в отпуске

Любви, все образы покорны