повышение квалификации, ездили много вот и увлеклась одним художником, даже не знаю почему, так романтика, Питер, девушка одна, ночи и тоска по дому, вернее по сексу. Тогда я уже была замужем и родила сына, ему было три года, Макс вечно в командировках, получил должность режиссёра выходных передач, а поскольку перестройка, все искали, что-то новое, что-то непохожее на застрой, вот они и рыкали с оператором и корреспондентом по всем городам и поселкам Тюменской области. Я его люблю, но как-то за работой все стало стираться, стало обыденным, ты уже не ощущаешь вкуса еды, не чествуешь тепла солнца, ты просто бежишь и бежишь, а тут в Питере в стало на свои места, а еще он. Красавчик, как в кино, бородка, рваный шарф, грязные от красок руки и вечно говорил не впопад, вот и прилипла к нему. И именно в его мастерской я первый раз изменила мужу, а ведь не хотела, просто вскружилась голова, так хотелось ласки, нежности, спокойствия и удовлетворения от секса, но ничего этого не оказалось, разве, что секс был, но он такой странный был, что я даже ничего не помню, ощущение, что зашла в ванную и через минуту вышла, так и не ощутив прилив сил от воды.
Было полное разочарование. Было несколько возможностей на стороне, но отказалась, боялась, что все опять повториться. Если женщина говорит, что у нее никогда ничего не было на стороне, то чаще всего она лукавит или не было возможности, случая, но, когда он есть, как женщина, так и мужчина стараются не упустить его. Ах, я потом жалела, вот только не знаю, о чем, о том, что не решилась или по тому, что была просто не активна, как ни странно женщине так же тяжело найти партнера на стороне, как и мужчине, у нас у всех свои стереотипы, заложенные в сознание мы не с каждым готовы, ищем свои идеал, ну почти идеал, а после сомнения, а в друг это выплывет наружу, то есть страх за себя, за семью, как ни как это дом. Но если все складывается как по картам, то сомнения уходят в стороны и становишься на время свободен от обязательств, вреде бы просто разовый флирт, разовый сек, без обязательств и последствий, но ты выпускаешь пар, что скопился в тебе, эмоции, удовлетворяешь голод чувств и ты опять живешь обычной жизнью, как все, как всегда.
Запах краски, я стояла в коридоре и в дыхала его, было приятно вспомнить, давно это было, очень давно, все, что было плохое забылось, только запах остался неизменным. Юноша появился из ванной, впопыхах причесался, пытался пригладить волосы и все суетился вокруг меня, приглашая войти в мастерскую. Да все те же мрачные картины, но среди них были яркие, как лучик света, они были его.
— Кстати Галина, — наконец решилась представиться и протянула ему руку и тут же добавила, — Николаевна.
— Лешка, — тут же отрапортовал он и пожал руку, — может чай?
— Кажется ты хотел рисовать?
— Да... да... — заикаясь сказал он и быстро выскочил из комнаты, — я сейчас, располагайтесь.
— А ты кем хочешь стать? — вдогонку спросила его, ответа не последовала, только шум за стеной.
— Я готов, — в дверях появился Леша, держа в руке большую картонку, прикрепленную на ней бумагой, — хочу оформлять книги, — вдруг вернулся он к вопросу.
— Книги? — немного удивилась я, я представляла художника это человек, который рисует картины.
— Ну да, сейчас иллюстрации в книгах паршивые, ой, — заикнулся он, — извините, плохие.
— Почему? — и присела в кресло, стоящее посреди комнаты, наверное, специально для модели.
— А... вот... — опять начал он заикаться, положил свою картонку и взял книгу с полки, — это стихи Омар Хайям «Как чуден милый лик».
Я взяла из его рук увесистую книгу и сразу обратила внимание на первую обложку, на ней в графике изображены две фигуры старца в чалме и юной девы, что обнаженной возлежит перед ним. Я начала листать, почти каждый рисунок был с обнажённой девушкой, но все это выглядело так романтично, так легко и спокойно, я с удовольствием стала рассматривать рисунки и даже почитывать сами стихи, но больше меня все же привлекали сами рисунки. Грудь, бедра, овал лица, томный взгляд и пухленькие губки, нежно, сексуально, прекрасные рисунки.
— А... вот другая книга, те же стихи, но рисунки посмотрите на них.
Взяла в руки книгу и ожидала увидеть, что-то более романтичное, но в место этого увидела рубленные тела как будто их вытесали из сырой глины, просто ужасно.
— Теперь понимаете в чем разница, он, — Леша имел ввиду художника, — похоже даже не читал текст вот и рисовал всякую чушь.
Я слушала его рассуждения и изредка вставляла слова, это в первые со мной обычно я говорю профессиональная привычка, но теперь слушала его рассуждения и мне они нравились. Я сидела в кресле, а он рисовал меня, как там у него это получается не знаю, любопытство раздирало, но сидела и терпеливо ждала, а он все рассуждал об энергии, о состоянии души, для чего живет человек, что главное это любовь и радость от простого, что нас окружает и это говорит мальчик, который мало, что еще видел в своей жизни, но говорил так как будто прожил не одну жизнь. Удивлялась ему и продолжала слушать.
Наконец он закончил и сказал, что это только набросок, что бы я не судила о нем строго, кажется он даже стеснялся показать мне его поскольку остался сидеть на месте, в прочем было чего стеснятся. Я подошла и заглянула ему за плечо. Не белой бумаге, углем был нарисована женщина, я сразу узнала в нем себя, плече вздернуто, как будто прикрываюсь от брызг воды, подбородок опущен, хочется спрятать носик и не намочить его, но спина обнажена и из-за руки выглядывает обнаженный сосок, он так нагло торчал на этом рисунке, что невольно почувствовала, как краснею.
Первое желание возмутиться, но я ведь не девочка, меня он опять удивил, он младше меня да двадцать два года,но как он чувствует тело, в своем сыне я не замечала подобного, мне все кажется, что он мальчик, такой же мальчик, но Леша, он иной, он чувствует не только настроение человека, но и его характер. На рисунке была я, но мне было лет на десять меньше, чем сейчас, я была эротична, грудь вздернута вверх как у девочки, но сейчас моя грудь стала овальной и со временем чуть опустилась, время сказало свое, тело стало меняться, как бы я не старалась выглядеть девочкой, молодой, годы уже стали говорить о своем и морщинки, и та же самая грудь уже не та. — Красиво, нежно, — призналась я, наверное, сама себе, чем ему.
— Правда? — робко спросил он.
— Да, — подтвердила я и по-матерински, потрепала его по голове.
Я ушла в смущении, как он мог меня такой увидеть, считала себя гордой даже надменной, но не робкой, всегда держу голову прямо и смотру вперед, а тут все по-иному, все. Я шла и думала о рисунке, хотя чего там, но меня смущало еще то, что он нарисовал меня полуобнаженной, совершенно незнакомый человек, мальчик, еще мальчик, но взгляд мужчины, на душе такое ощущение, что я позировала ему в действительности в обнаженном виде. Стоило прийти к такой мысли как в груди что-то заскрипело, как не смазанная телега, с трудом поворачивая колеса, скрипит и медленно, нехотя трогается. Прижала ладонь к груди, ныло, так ныло, так давно я не испытывала такого чувства, смущения и откуда-то появившийся стыд.
После я еще несколько раз заходила к нему, так просто, он угощал меня чаем, сам собирал травы, прекрасный чай, но главное в его мастерской такой покой, будто время останавливается. У него постоянно играла запись, кажется она бесконечная, пели лесные птицы, сперва она меня раздражала, но прислушалась стало интересно, а потом уже не могла представить эту мастерскую без птиц. Теперь Леша мало говорил, сосредоточено, что-то рисовал, я не спрашивала, что, просто сидела и отдыхала у него и мне было очень грустно, что рано или поздно приедет хозяин и я перестану сюда заходить, а в прочем, что я тут вообще делаю, как девочка прихожу к нему на молчаливое свидание. Мне стало смешно от этих мыслей, но это именно так, я прихожу, но несмотря ни на что я смотрела на него и даже любовалась, удивительно как это я могла так поступить, сидеть и любоваться мальчиком, а он красивый, влюбилась бы если была девочкой.
Каждый раз подходя к дому у меня щекотало в груди, возникал стыд, что тащусь наверх и звоню в дверь, но я не могла поступить иначе, мне хотелось еще чуточку побыть там, а в голове вертелся все тот рисунок где он, не спросив меня нарисовал так откровенно. В конце концов я не выдержала и спросила.
— А у тебя модели есть? — в своем голосе почувствовала надлом.
— Нет, что вы, откуда, это дорого, портрет рисовал, вот может в следующем году если поступлю, то получится.
Я молчала и смотрела на него как он пыхтя черкал грифелем по листу, он то улыбался, но хмурился, о чем он думает, когда рисует, придумывает свои истории, что бы оживить свои фантазии и тут он опять заговорил.
— Однажды я предложил Оле, вместе учимся, она посчитала меня бзикнутым, чуть по шее не надавала, — тут он шмыгнул носом и сам себе улыбнулся, похоже все же она ему надавала.
— А хочешь... — я остановилась, не зная стоит ли продолжать и все же продолжила, — хочешь я могу немного тебе попозировать как модель.
— Да?... — удивленно не веря своим ушам спросил он.
— Да, — утвердительно сказала я, — а в груди все так и скрежетала, чьи-то коготочки так и впились в грудь.
— Здорово, — только и вымолвил он, глаза хлопали, а пальцы не знали куда деть карандаш, мне стало смешно, — ну да, ведь тебе нужно практиковать руку, ведь так ты говорил.
— Да, — нараспев сказал он, — я сейчас, — он быстро соскочил и выбежал и уже через минуту вернулся с новым листом и уселся, — я готов, — отрапортовал он.
— Э... — такого поворота я не ожидала, думала поговорить, хотя считала, что зря вообще это сказала, была минута, когда я расслабилась, размечталась и растаяла в своих мечтах, я просто дурочка, но уже глупо было отпираться, перенести на потом, а после, но нет, в груди все так ныло, так ныло, хотелось восхищения, восторженного взгляда, а еще, не знаю, я не могла себе признаться, хотелось просто внимание пусть не мужчины, а мальчика, удивительно, но я истосковалась по этому ощущению в груди, а она

Сноха и свекр

Доигралась на даче

Бутылочка на желания