— Степа! — воскликнула я обратившись к нему. — Ну помилуй. Нельзя же так — лошадями. Парня же убили... — А ты не разговаривай — нахмурился Степан. — Ишь, покататься ей захотелось. Сидела бы, блядь, дома в своем пентхаусе. Ничего б тебе не было. — Ну Степа! Я же тебе сосала! Пощади. — Заткнись! — Длинный ударил меня в уже ушибленный глаз и все вспыхнуло мелкими звездами. Появилась свежая кровь — на скуле.
Отморозки вывели лошадей — ту, что раздавила моего защитника и гнедую. Конюх где-то нашел веревки, пацаны сновровисто привязали концы веревок к моим рукам — к предплечьям и к ногам — к бедрам. Накрутили жгуты так, что конечности вмиг онемели. Глумливо ухмыляясь дебилы начали привязывать вторые концы веревок к хвостам лошадей... — Пока, сучка, — похлопал меня Длинный и вскочил в стремена. Тут я, стоя вся в грязи и крови с расставленными ногами и руками, услышала нарастающий вой сирены. Гопари резко оглянулись. — Бля, менты, — скривился Сева, — ну теперь заломают весь кайф.
На лужайку перед конефермой вырвался «луноход», из него вылезли два мента и моя тетка с белым лицом. Значит мои вопли все же услышали когда Длинный ловил меня на окраине деревни. — Успеем! — и Длинный пришпорил лошадь убившую моего парня: — ПОШЛА!!! — Ыыыыы!!! — мои жилы натянулись, суставы вот вот могли выскочить — лошади бросились галопом испуганные сиреной и пришпоренные уродами в седлах. — Стреляй по веревкам, — скомандовал мент выскочивший с водительского места. — Я промажу! — запаниковал его напарник. — Стреляй!! — тут я услышала как рвутся жилы и выкручиваются суставы...
Все таки мент попал по натянутым веревкам левой руки и ноги до того, как меня растянули. Стало чуть лучше — вторая лошадь понесла в сторону деревни и я волочилась мешком. Трение о землю быстро сдирало кожу. Тетка моя где то выла на опушке видимо увидел и убитого парня. Менты вернулись в «луноход» и понеслись вслед ускакавшей лошади. Еще несколько минуты и коварные гопники исполнили бы свой замысел — меня бы разодрало о землю. Однако бравый напарник водителя «лунохода» нагнал лошадь и выстрелил ей из табельного ПМа в круп, лошадь повалилась задавив собой и седока. Я замерла в пыли, грязи и собственной крови, сразу потеряв сознание.
Пришла я в себя уже на больничной койке. Мое тело было туго перебинтовано во многих местах. Тетка сидела в изголовье. — Очнулась? Наконец-то. Я думала ты не очнешься. Что с тобой сделали... — и она заплакала... — Что с ними стало? — спросила я. — С кем? С этими то? — тетка затряслась от рыданий. — В СИЗО они... А Севастьян в реанимации, лошадь его раздавила когда падала... — Аглая, ты их знала? — спросила я, едва разлепляя губы... — Да. Высокий — это сын Витьки Лямина... Алкаша беспробудного. — Обычный хлопец вроде... Тоже конечно выпивоха... Но чтоб такое вдруг! — она снова зарыдала... А я подумала что вряд ли когда то смогу видеть лошадей без морального для себя ущерба... Как и села впрочем.

Давно мечтал…

Все что произошло в отпуске остается в отпуске

Дырка по имени Оля