Когда ей было нужно — она могла быть демоном-искусителем, манящей Сиреной и дьяволом в юбке одновременно. За ними давно уже закрылась дверь спальни, а я все стоял в нерешительности, не зная, что мне предпринять на этот раз. Меня одолевал целый калейдоскоп чувств: от полного неприятия складывающейся ситуации, до неистового желания извлечь из этого эротического хаоса нужные уроки для своих скрытых желаний и непристойных фантазий. Удержав себя в последний момент от того, чтобы не броситься в спальню и перебить их всех, я помчался в ванную принять душ и навести «марафет».
Никогда еще я не мылся с такой скоростью! В воздухе летали флаконы с гелем и шампунем; мочалка дрожала в воздухе, как марево, нарушая все законы физики. Сломав зубную щетку и поскользнувшись на мокром полу, я чудом удержал равновесие, схватившись за полиэтиленовую шторку в ванной. Она не выдержала моего натиска, и я почти полностью повторил знаменитую сцену из фильма «Психо» Хичкока. Выбравшись из ванны и потирая ушибленное колено, я пшикнул на себя «Ёджи Ямомото» и потрусил в комнату: у меня было в запасе главное орудие контроля за ситуацией. В ванне, в пылу борьбы с самим собой я внезапно вспомнил о видеокамере, установленной в комнате, где сейчас проходил эксперимент под условным названием «Неприступная Крепость или Дитя Порока».
Войдя в комнату, я огляделся и осторожно прислушался. Чья-то заботливая рука погасила в комнате свет, и кругом царил полумрак, лишь освещаемый льющимся из окна светом молодой луны. Ничего не было слышно и я на цыпочках приблизился к спальне, приложив ухо к двери и весь превратившись в слух. Предательски скрипнула половица, и я замер, присев около двери, ведущей в Замок Сладострастия. Я чувствовал себя Тайным Наблюдателем у покоев Королевы.
— Дорогой! Не подслушивай и ложись отдыхай! У нас все хорошо! — донесся из спальни голос Кристины, вмиг рассеяв все мое сказочное настроение.
— Я... Я из ванны! — сказал я, превратившись из Сыщика в Капитана Очевидность, — и я ложусь спать! — На всякий случай соврал я.
Мне никто не ответил. «Ну и хрен вам!», мысленно сказал я и, забравшись под одеяло, достал дрожащей рукой мобильник. Дважды уронив его на кровать в попытке включить обзор с камеры, я закрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул. Успокоившись, я запустил, наконец, нужное приложение и вперился в экран смартфона. Неожиданный ракурс, показывающий комнату и находящихся в ней людей сверху, сначала несколько дезориентировал меня, но я быстро адаптировался к изображению на экране. В спальне горел ночник, стоящий на прикроватной тумбе, который давал ровный свет, позволяющий хорошо разглядеть мою жену и Андрея.
То, что я увидел, сперва немного разочаровало меня: Кристина и мой друг сидели на кровати напротив друг друга, скрестив ноги в позе «лотоса», и о чем-то говорили. Оба были раздеты. Точнее, голый сидел только Андрей, бросив банное полотенце рядом с собой на кровать. Кристина была обнажена только наполовину: ее накидка была неизвестно где, и лишь прозрачная комбинация прикрывала ее низ, да и то — чисто символически: если уж мне был виден ее бритый лобок между скрещенных ног, то можно было себе представить, что наблюдал Андрей. Кристина что-то говорила, поглаживая свои груди руками, а Андрей отрицательно качал головой.
«Вот дурень!», подумал я про себя, «Там же звук еще есть!». Я убрал громкость на минимум, боясь спалиться «в начале славного пути», и включил микрофон. Постепенно прибавляя громкость, я наконец-то стал разбирать их голоса.
—... гласен с тобой, что плоть слаба, — говорил Андрей, — но есть высшая сила, которая позволяет справиться с искушением, — это любовь!
— Что есть любовь? — не унималась Кристина, и вдруг протянула руку к его члену, который ракетой торчал у него между ног, — скажи: ты любишь, когда к тебе прикасаются вот так? — И провела по основанию члена пальчиками, сжав мошонку.
— Люблю, — сказал Андрей, отводя руку Кристины в сторону, — но это ничего не доказывает, и к любви не имеет никакого отношения.
— Имеет, и самое прямое, — возразила Кристина, — это называется плотская любовь. И мы ею сейчас занимаемся, — добавила она и вновь сжала член Андрея рукой.
Мой член отозвался на это пожатие, словно жена ласкала его, а не какой-то посторонний елдак: он стал быстро наливаться от всего увиденного и услышанного. Я смотрел на экран, стараясь не пропустить ни звука.
— Ничем мы не занимаемся, — возразил Андрей, однако руку Кристины со своего члена не убрал, — мы просто переливаем из пустого в порожнее.
— Что может помешать мне продолжить ласку? — не унималась Кристина, потихоньку подрачивая член Андрея. Легкий озноб пробежал по моему телу, и я, вооружившись своим, стоящим как кол, инструментом, старался не отставать от своей жены.
— Моя любовь к Марине, — просто сказал Андрей, и попытался сжать колени, — секс по любви от обычной «физкультуры», которую ты мне сейчас предлагаешь, отличается также, как завтрак бедняка от трапезы князя.
— Я тебе ничего не предлагаю, — сказала Кристина и, раздвинув его ноги, расставила их по обе стороны от себя, — это будет твой самостоятельный и осознанный выбор.
— Не будет, — сказал он, и вдруг откинулся на спину, предоставив моей жене ласкать его достоинство как ей заблагорассудится.
«Что-то твои слова расходятся с делом, велеречивый ты мой», подумал я, во все глаза следя за тем, как Кристина «гоняет шкурку» Андрея, сидя перед ним с широко расставленными ногами. Затем Кристина вдруг пододвинулась к Андрею, он сдвинул ноги, и она села на его бедра. Я напрягся: мне показалось, что сейчас произойдет непоправимое и все уверения жены и стойкость Андрея полетят в тартарары.Но нет! — Кристина, обхватив член моего друга поближе к основанию, стала водить его головкой по своим срамным губам: даже «с потолка» мне было видно, как блестит ее промежность от выделений. — А так тебе нравится? — не унималась жена, то теребя головкой члена свой клитор, то водя ею вокруг половых губ, — или по-прежнему будешь утверждать, что твоя любовь к Марине не дает тебе возможности ощутить всю прелесть моих прикосновений, и получить удовольствие от ласк другой женщины?
Я не смог разобрать что ответил ей Андрей, его голос зазвучал вдруг слишком тихо, но реплика Кристины расставила все на свои места.
— Ты что, молишься? — растерянно сказала Кристина, и вдруг подалась вся к нему, не выпуская свою новую «игрушку» из рук, — милый, сбрось уже эти оковы предрассудков, и насладись моими прелестями! Ведь ты хочешь меня, я знаю! — и, схватив его руку, потянула к своей груди.
Я с замиранием сердца следил, как Андрей, привстав на локте, осторожно обхватил грудь Кристины рукой и стал мять ее, подолгу задерживаясь на ее возбужденных сосках. Ее фраза «Милый», адресованная чужому мужчине, занозой застряла в моем разгоряченном мозгу, и пульсировала в висках до тех пор, пока не потеряла всякий смысл. Что-то оборвалось внутри меня: мне казалось, что ласковое слово, сказанное моей женой искренне, но адресованное не мне — похлеще ее игр с чужим членом: в конце концов, это действительно только плоть...
Андрей уже полусидел на кровати, обхватив руками обе груди Кристины, которая продолжала опасную игру с его членом в непосредственной близости от своих «ворот». Вдруг он потянулся губами к ее лицу. Кристина слегка отстранилась и сказала:
— Ты хочешь поцеловать меня? — Андрей молча сжимал груди моей жены, не произнося ни слова.
Кристина схватила руки Андрея, которыми он играл с ее грудями, и опустила их себе между ног. Потом сама потянулась к его губам, и когда они должны были вот-вот слиться в своем первом любовном поцелуе, опять ушла от него, задав почти тот же самый вопрос:
— Хочешь поцеловать меня?
— Да, — чуть слышно сказал Андрей, так, что я еле разобрал его признание.
— Ты любишь меня? — спросила Кристина, снова взявшись за его налившееся желанием достоинство, и стала медленно водить им по своей промежности. Андрей молчал, и только искал ее губы для поцелуя.
— Скажи, — не унималась Кристина, уворачиваясь от его губ, и вдруг со вздохом откинулась назад на его ноги.
Я с предельной ясностью наблюдал, как Кристина раздвигает его раздувшейся сиреневой головкой свои половые губы: сначала большие, проводя ею сверху до низу, а затем и малые, которые плотно облепляли его плоть влажными лепестками. Она, то подолгу задерживалась на клиторе, теребя его уздечкой налитого члена, то, приподнимая бедра, ласкала свой анус, крепко прижимаясь своей маленькой дырочкой к его головке, липкой от выделений. И беспрестанно, словно в бреду, извиваясь на его теле с закрытыми глазами, твердила: «Скажи... Скажи... Скажи, что любишь меня!».
Я не выдержал этой пытки и, сдерживая сладострастный стон, выстрелил густой струей прямо в постель, не заботясь о том, куда попал. Телефон выпал из моих рук, а я лежал и сдрачивал все, что накопилось, корчась под одеялом, как школьник, который только что посмотрел свое первое в жизни порно... Потом, несколько брезгливо завернул простыню, прикрыв следы «преступления», и подобрал выпавший телефон.
Картинка почти не изменилась, с той только разницей, что Андрей и Кристина теперь уже сосались вовсю, словно изголодавшиеся звери. Друг тискал мою жену за все места, куда мог дотянуться, и Кристина не уступала ему в ответных ласках. Мне было досадно, что я пропустил его признание в любви к моей жене, если это вообще имело место — может просто не выдержала сама Кристина. Я знал, как она любит целоваться.
— Мой милый, милый, милый друг, — Кристина покрывала все лицо Андрея поцелуями и шептала так тихо, что мне пришлось прибавить звук, — ты хочешь меня так же сильно как я тебя?
«Твою мать!», мысленно выругался я, и встал с кровати. Пора было прекращать эту вакханалию похоти: я уже отстрелялся, ничего нового я не увижу, кроме ебли моей жены с моим же другом — чего видеть мне как раз не хотелось. Хоть я и не услышал признаний в любви, но, судя по реакции Андрея — «враг» уже сломлен и дело близится к соитию. Я выключил камеру и только успел добраться до спальни, как вдруг

Доигралась на даче

Ах, Куба!

Все что произошло в отпуске остается в отпуске