Мария, чтобы не заскучать в моё отсутствие, взяла свиток со стола и пролистывала его, пробегая интересующие её места. Одевшись, хозяин квартиры быстро принялся варганить салат, налил в розеточки варенье, помыл чашки, порезал сыр и булочку на симпатичные ломтики. Вскоре, вооружившись угощениями, вернулся в комнату. Меня не обрадовало то, что Маша знакомилась с порнографическими трудами неизвестного автора, но поделать что-либо было уже поздно. — Интересные книжки ты читаешь, — усмехнулась девушка, — да ещё написанные от руки.
— Такого ни вжисть не напечатают, — сознался я.
Она хотела что-то ещё сказать, но её перебил дверной звонок.
— Странно? — удивился хозяин, — я сегодня никого не ждал...
— Ты не рад, что я пришла? — нахмурилась обладательница праздничного платья.
— Что ты! Напротив! Я просто получаю искреннее удовольствие, — докрикивая из коридора, пояснил молодой человек...
Ещё одно ангельское создание стояло перед открытой дверью.
— Я, Таня, — запела она уже известную мне песенку, — здравствуй, Юра. Ты что не узнаёшь меня?
— Не узнаю, — признался Юра, уже не силясь вспомнить, откуда ему кажутся знакомыми эти черты, — проходи, — сделал я радушный жест хозяина и уже по привычке не предложил тапки даме в праздничном платье в тон её трусикам, которыми я тоже успел полюбоваться, пока она, поверчивая своей прелестной попочкой, проходила в комнату.
— Машулька, привет! — обрадовалась девица, — не ожидала тебя здесь увидеть? Как в тот раз, да?!
— Танюшка! Подружка, моя! — обрадовалась подружка. — Ага, похоже, всё повторяется.
Пока девочки зацеловывали друг дружку в щёчки и в губки, тогда это не считалось зазорным и не навело дурных мыслей у посторонних, меня пронзила молния. Я вспомнил всё! Как герой Арни из одноимённого боевика, просмотренного мной многократно в будущем. Я вспомнил, как, знакомясь с помощью колечек, попутал стрелы и назначил свидание сразу двум девушкам на том же месте в тот же час. Теперь я вспомнил и Машеньку, и Танечку. Я вспомнил, как они хотели меня побить, сначала устроив сцену сопернице, а потом объединившись в девчачье братство, решали вместе, как это дело сделать совместными усилиями. Я тогда сознался, что мои моральные установки мне не позволяют бить женщин, поэтому буду только защищаться и надеюсь на их благосклонность, попросил обойтись без синяков. Они надув губки, не получив должного сопротивления, ушли вместе, подружившись в последствии, а я остался по обыкновению с носом. Кажется, он стал чуточку длиннее после того случая.
Я понял, что всё это спектакль для одного актёра, то есть меня. Они сговорились. Для чего — нетрудно было догадаться. Это была месть, месть необузданных девственниц ветреному молодому человеку, который, по их разумению, менял девушек, как перчатки. Но что такого? Ведь все мои пикарпества не имели никаких продолжений. Редкий раз ограничивались робкими поцелуями при прощании в сладкие щёчки, иногда в сахарные губки. Я даже рук не распускал. А порою, очень хотелось пощупать ткань, из которой сработан лифчик, и то, что было упрятано под ним. Хотелось, но не получалось.
Мои размышления были прерваны. Чем же? Конечное же, третьим звонком. Пообещав девочкам, что скоро вернусь, несостоявшийся пикапер сбежал в прихожую.
Третьим небесным созданием была Рита. Она стояла, повернув свою милую головку на три четверти, почти в профиль. Это была её привычная поза. Оттого, что её миловидное личико с левой стороны было обезображено огромным родимым пятном багрового цвета. Точнее, так считала она. Я был другого мнения и, познакомившись с ней, встречался несколько раз в скверике, неподалеку от своего дома. У неё был мягкий и добрый характер. Она была сильно начитана, хорошо училась, занималась спортом. Короче, спортсменка, отличница и комсомолка. Понятное дело, что сказывалась её привычка избегать шумные компании и сидеть дома вместе с книгой. Ещё ей нравилась симфоническая музыка, в которой я не бельмеса ни смыслил. У неё была миниатюрная фигурка. Симпатичная попочка, элегантные ножки, красивые руки. Всё в ней было прекрасно, кроме лица, которое сильно портило родимое пятно. Но проводя с ней время, герой моего романа не замечал этого. Я помнил, что воду с лица не пьют. Её источник находится внутри.
— Рита, — не дав открыть рот прекрасному ангелу, сказал я, — проходи, я помню тебя.
Конечно, пора было догадаться, что необузданные девственницы сговорились. Сколько их будет ещё, оставалось только гадать.
— Ну, что все в сборе или будут ещё? — усаживая Риту на свободное место за столом и ставя чашку с ароматным напитком, пододвигая к ней вкусности, поинтересовался я.
— Он помнит меня, — доложилась Рита подругам, прихлёбывая остывающий чай, — это из-за моего рока.
— Вовсе нет, — попытался доказать обратное, любитель знакомиться, — я встречался с тобой продолжительное время, ты мне нравилась, как вдруг не пришла на четвёртое свидание.
Я подчеркнул, что встречался с ней целых три раза, а с остальными был едва знаком. Поэтому помнил её имя. Конечно, любой девушке обидно, когда её не помнят, как зовут, придя на свидание, но в данном случае они пришли ко мне прямо домой с гнусными намерениями, о которых я пока не догадывался.
— Я перестала с тобой встречаться, потому что Света, ты её, конечно не помнишь, узнала тебя в парке и открыла мне глаза на тебя.
Как оказалось, они все знали друг друга. Девственниц первоначально было пять, но пришли только три. Света приболела, а вторую Таню увезли на дачу. Конечно, современные молодые люди, читая мою повесть, будут не довольны. Типа я своими описаниями раздул из мухи слона. Вот если бы я их всех поматросил, а потом бросил, тогда понятно. Но в те благословенные времена мораль была несколько иная. Вероятно, оттого, что секса не было? Не знаю, не знаю. Но суть явления трёх необузданных девственниц к герою-любовнику в моём лице заключалась именно в том, что они собирались меня наказать. Доделать то, что не доделали Машенька и Танечка. Скооперировались (тогда такого слова не было. Было «объединились») на прошлом свидании, что бы меня наказать. В этот раз они прихватили Ритульку. Они были уверены, что впятером справятся со мной. Втроём, впрочем, тоже.
— Драться с тобой мы не намерены, — заявила Татьяна, — но ты должен понести заслуженное наказание.
— Какое же? — заинтересовался приговорённый.
Следует заметить, что я ещё не совсем отошёл ото сна и от эротической книги. Во сне всё же был элемент эротичности, когда прекрасная Анидаг, охаживала меня вожжами. Это было так сексуально, словами не передать! Жаль, что я не чувствовал боли. К тому же мне стала понятна её фраза: «Они идут!». Они, то есть необузданные девственницы, пришли с твёрдыми намерениями наказать меня. Я почему-то был уверен, что вожжами или их заменителем. Но после наказания по книге и даже по сну, я должен был получить эротическое наслаждение с одной или даже с тремя.
— Ремнём по голой попе, — ответила Мария, — десять ударов от каждой. Твой ремень, — показывая на ремень, который удерживал мои брюки, продолжила она, — как нельзя кстати. Впрочем, мы принесли свой.
Раскрыв дамскую сумочку она продемонстрировала суду присяжных в количестве трёх девиц, и приговорённого, свой. Это был женский ремень, широкий, с массой дырочек и огромной перламутровой пряжкой. Для экзекуции мой подходил, как нельзя лучше. Он был в два раза уже и удобнее.
— Хорошо, я согласен.
Возбуждение от предстоящего наказания, захлестнуло меня. В паху потеплело. Мой член напрягся, но пока этого ещё не было видно. Я потянулся к пряжке, чтобы расстегнуть ремень и вытащить его из брюк.
— Ты согласен?!! — удивилась Мария.
Они ожидали чего угодно, но только не моего согласия.
— Конечно, — сказал я, — я плохо себя вёл по отношению к вам и остальным девушкам, имён которых даже не помню. Я должен быть наказан. Я признаю это. И ещё я должен быть унижен, чтобы мне в будущем неповадно было.
— Как унижен? — подала голос Маргарита.
— Я готов встать на колени перед каждой и доставить ей оральное удовольствие языком, — сказал я им свою эротическую мечту.
— Как тебе не стыдно, такое нам говорить, — Рита соскочила со своего места и раскраснелась так, что пятно слилось с краской лица.
Она была прекрасна в своём гневе. Я сильно пожалел, что фотоаппарат заряжен не цветной плёнкой, а чёрно-белой. Впрочем, сказал другое.
— Тогда я не согласен. Я буду драться с вами с тремя до крови. И пусть милиция покарает меня!
— А как же твоя клятва самому себе? Твои моральные принципы? Никогда и ни при каких обстоятельствах не бить женщин, даже если они этого заслуживают, — процитировала она меня.
— Я её сам себе дал, сам и сниму. До крови... — соврал я.
Конечно, я бы не посмел ударить ни одну из них. И клятва была ни причём. А вот моральные принципы... но они-то этого не знали.
— Нам нужно посовещаться, — сказала судья по имени Мария.
За ней гуськом прошли в совещательную комнату — на кухню — прокурор Татьяна и адвокат Маргарита. А я остался в зале заседаний, такой одинокий, ожидать своей участи-неминучисти. Поигрывая с пряжкой ремня, ожидая сладости порки, даже если они не согласятся на требования об унижении, мечтал приговорённый: «Немного посопротивляюсь, пусть две удерживают, скажусь слабосильным, а третья пусть порет меня моим же ремнём. А потом можно и без удержания». Я представил, как возлежу с голой попой на коленях у Машеньки, а Танюшка, охаживает меня ремнём. В это время Ритулька гладит меня по голове и ласково увещевает: «Ну потерпи, Юрочка. Потерпи, миленький. Скоро всё закончится». Я так живо представил это картину, что сильно возбудился. Прислушиваясь к звукам в коридоре — не идут ли? — начал поглаживать своего твёрдокаменного змея. Было очень неудобно. Тогда я вытащил ремень из брюк, положил его на стол, символизируя свое согласие, засунул руку в трусы и начал играть с собой. Но напряжённость обстановки не давала мне кончить. К тому же как бы я выглядел с намокшими трусами перед экзекуцией? Прекратив это неблагодарное занятие, сложил руки на стол, как примерный ученик.

Глухомань

Ирина Петровна — приключения в офисе

Минет любимому мужчине