вспомнив что-то, обратилась вдруг к незнакомцу.
— Мистер Шигиро? Слышали вы хоть что-нибудь о таком загадочном месте, как клуб мистера Ватанабэ?
Холеный японец улыбнулся, демонстрируя еще раз свои идеальные зубы.
— Конечно, слышал. Название вам, правда, ничего не скажет, но называется он «Kinshinsокаn Моnоgаtаri».
— Невероятно, вы первый человек, который хоть что-то слышал об этом загадочном месте.
— Не только слышал, но и бывал — Шигиро многозначительно улыбнулся.
— И в чем же его секрет? — не унималась мама.
— Здесь слова не помогут, лучше всего увидеть все своими глазами. Правда, есть одна проблема. Клуб — заведение закрытого типа. Вход только членам клуба.
— Как жаль, как жаль, а звучит очень интригующе и заманчиво.
Мистер Шигиро выдержал почти театральную паузу, и продолжил, все так же широко улыбаясь.
— Но к счастью, владелец клуба, господин Ватанабэ — мой хороший приятель.
Он взял одну из салфеток и быстро написал адрес и накидал схему проезда.
— Вот, пожалуйста. А вот с этой карточкой, у вас не будет проблем при входе в клуб — с этими словами он достал из портмоне позолоченную тисненую визитку, и протянул маме. — Здесь на обратной стороне мой номер телефона. Будут проблемы — звоните, не стесняйтесь. Был рад с вами познакомиться. Да, кстати, сегодня суббота, и в клубе — вечернее представление. Начало в 19—00. Не опаздывайте. Вам понравиться. Обещаю.
На этой радостной ноте мы и расстались с нашим новым другом. Я бы, конечно, не стал называть его другом. Уж что-то приторно сладкое, и больно неестественное было во всем его поведении. Складывалось впечатление, что он обхаживает нас. Хотя, скорее всего, это часть японского традиционного гостеприимства, или он просто ухлестывал за моей мамой. Да и мама, к моему большому сожалению, была без ума от него.
— Кстати, это место недалеко отсюда. Всего две мили. Можем взять такси — стал я разбираться в карлючках Шигиро, чтобы хоть как-то опустить матушку на грешную землю.
— Зачем такси? Отличная погода. Прогуляемся? — и она с энтузиазмом ухватила меня под руку.
Загадочное место мы нашли довольно быстро, благодаря детальному плану мистера Шигиро. Небольшое, неприметное здание, утопающее в зелени, совсем не походило на клуб. Ни вывески, ни рекламы, только массивная резная дверь с позолоченными ручками, и небольшая парковка рядом.
— Странное место, но я надеюсь, что это — оно.
На всякий случай я еще дернул дверь несколько раз, но она была заперта. Несолоно нахлебавши, мы отправились в обратный путь.
Весь день мама была как на иголках. Никак не могла дождаться вечера, чтобы, наконец, удовлетворить свое любопытство и разыгравшуюся фантазию. Без четверти семь мы подкатили на такси, и снова оказались перед заветной дверью. Только на сей раз, она была приоткрыта, и огромный лысый детина с двойным подбородком, загораживал вход вовнутрь. Ни дать, ни взять — якудза из японских гангстерских фильмов. Мельком взглянув на нашу позолоченную карточку, даже не прикоснувшись к ней, он широко распахнул дверь, и повел нас вниз узким слабо освещенным коридором. Стены коридора были разрисованы картинками под старину, и явно, не сценами из сельской жизни. Внизу нас встретил другой секьюрити. Жестом, указав нам снять обувь, он терпеливо ждал, согнувшись в полупоклоне, после чего провел нас, наконец, в святую святых.
Полуосвещенное, уютное помещение, с полукруглой сценой посредине, девушки-стюарты, из одежды на которых — только кружевной белый передник-фартушок. Sоft jаzz musiс, и приглушенные голоса гостей только наполняли атмосферу клуба.
— Найди столик поудобней, а я схожу за выпивкой — мама скрылась в направлении барной стойки.
Приспособившись к слабому освещению, первым делом, я почувствовал десятки пристальных глаз, ощупывающих меня с ног до головы. Прямо перед собой заметил пустой столик — и поспешил его занять. Усевшись поудобней, и поборов первое смущение, окинул взглядом зал. Вокруг сидели люди, судя по костюмам и вечерним платьям, довольно респектабельные. Мамина мини-юбка, и кофточка, демонстрирующая полгруди, и молоденькие официантки, сверкавшие голыми попами, и сновавшие вокруг, казалось, были здесь совсем неуместны.
— Livе sех shоw — мамин возбужденный голос прозвучал прямо над моим ухом.
Я даже не заметил, как она подошла, занятый созерцанием.
— Виски и кока-кола — ставила она напитки на столик, не сводя глаз со сцены.
И вот только теперь я взглянул на сцену. Люди, сидящие спереди, ближе к сцене, немного загораживали вид, но, тем не менее, все, что там происходило, было сносно видно, и заставило меня нервно заерзать на стуле.
— Я никогда раньше не видела живых секс-шоу.
— Ничего особенного, говорят, этого добра в Амстердаме навалом — равнодушно ответил я, стараясь за показной бравадой, скрыть свое смущение.
— А почему столик так далеко от сцены? Поближе не было? Ничего же не видно.
— Мне и так все хорошо видно, ближе не надо.
— Ты, что? Смущаешься?
— Совсем нет. С чего ты взяла?
— Ну, ты как хочешь, а я пересаживаюсь поближе, Вон ведь столик у самой сцены. Надумаешь — подходи.
С этими словами, мама сгребла свои виски с кока-колой, и завиляла бедрами, протискиваясь между столиков. Я с облегчением вздохнул и поправил джинсы. Не очень то хотелось смущать маму своим образовывающимся бугром спереди брюк. Все внимание было поглощено происходящим на сцене.
Худосочная задница, двигающаяся ритмично между обнаженных ног партнерши — вот и все, что я мог видеть со своего места. Ни лиц, ни тел... зато прекрасно слышно было стоны, издаваемые парой, занимающейся сексом в миссионерской позиции прямо на глазах у публики. Но вот, парень быстро отстранился от партнерши, привстал на колени... и плотная струя семени, извергаемая из его члена ударила партнерше прямо в живот. Оба медленно поднялись под аплодисменты публики, сгребли свою одежду, лежавшую рядом, поклонились, и не спеша, спиной ретировались за сцену. Растекающаяся лужа спермы на животе у женщины, поблескивавшая в странном освещении, — запомнилась, почему-то, особенно ярко, и казалось таким возбуждающим. Да, вы не ослышались, именно женщины, а не девушки, как можно было предположить изначально. Хотя определять возраст этих японцев — занятие неблагодарное. Но, тем не менее, мне она показалась намного старше своего партнера.
Я пошарил глазами по залу в поисках мамы, потягивая кока-колу... и отходил понемногу от необычного возбуждения, испытанного от увиденного. Ага, вот и она. Но она уже была не сама. Мужчина сидел спиной ко мне, и что-то шептал ей на ухо, от чего, та хихикала и закрывала лицо руками, пытаясь подавить смех. Я, конечно же, узнал эту спину. Мистер Шигиро. Интересно, как он здесь оказался? Ведь он ничего не говорил, что так же собирается посетить шоу. Червячок ревности, перерастающий в шипящую змею, зашевелился в моей груди. Да, он явно клеил мою маму, и, судя по ее реакции — она была не против. О. как бы я хотел услышать их разговор, но подойти ближе не решался. Вдруг мама обернулась, и приветливо помахала мне рукой, приглашая присоединиться к ним. Мистер Шигиро тоже обернулся, и помахал в свою очередь. Я изобразил улыбку, на которую был только способен в такой ситуации, и помахал в ответ. Официантка принесла бутылку за мамин столик, по всей видимости, шампанское, и мистер Шигиро принялся ее откупоривать.
Вдруг ярко зажглись юпитера, и конферансье в смокинге и с микрофоном вышел на средину сцены. Он напомнил мне ведущего, представляющего патчеров на боксерских поединках. Черный смокинг, бабочка. Воцарилась гробовая тишина, музыка прекратилась. Прожектор выхватил столик посреди зала, за которым сидела миловидная женщина среднего возраста, и молодой человек моих лет. Они оба встали, и чинно поклонились публике. Человек с микрофоном приветливо помахал им в ответ, и пригласил на сцену. Необычная пара поднялась на сцену под аплодисменты публики, и завязался разговор между ними и конферансье.
Беседа, по всей видимости, проходила в юмористическом ключе, поскольку все они периодически хихикали. Посмеивалась в основном женщина, а молодой человек стоял рядом, руки по швам, со стыдливо опущенными в пол глазами. Я, конечно, ничего не понимал из ихней беседы, но моих знаний, почерпнутых из разговорника, было достаточно, чтобы различить их имена. Их звали Kаyо и Iсhirо. Но следующих два слова musuко и окааsаn показались мне особенно знакомыми. Я лихорадочно стал выуживать все свои знания японского из закоулков памяти. И, тут как гром среди ясного неба. Нет, этого просто не может быть. В памяти четко всплыла четвертая страница разговорника, и вторая и четвертая строчка сверху, которая гласила: МUSUKО — сын, ОKААSАN — мать. Я украдкой оглянулся вокруг — вся публика, казалось, очень благосклонно принимала пару: смеялась вместе с ними, и хлопала, особенно удачным шуткам. Но, вот, наконец, intrоduсtiоn было закончено, ведущий исчез со сцены, и легкая приятная музыка вновь полилась по залу.
Осознав, что они остались совсем одни на сцене, женщина перепугано осмотрелась вокруг, и остановила свой взор на сыне. Тот молчаливо стоял, сгорбившись и потупив взгляд. Она медленно подняла руку и дотронулась до его лица, от чего, казалось, молодой человек вздрогнул, и дрожь пробежала по всему его телу. Так же медленно, ее рука заскользила вниз, и остановилась на ширинке его брюк. Даже отсюда было видно, как мелко дрожат ее тонкие пальцы, а молодой человек безучастно, с пустым, безысходным взглядом смотрит вниз. Тем временем, Кайо твердым движением расстегнула зиппер брюк Ичиро, и принялась расстегивать пуговицы его рубашки, постепенно оголяя его худощавое, дрожащее тело. Следующим движением она уверенно стянула его брюки, и стала на колени, уперевшись взглядом в его белые трусы. Во всех ее движениях, явно чувствовалась какая-то нервозность, как будто, она хотела поскорее закончить с этим, неприятным для нее занятием. Дрожащими руками она резко потянула его трусы вниз. Гул пронесся по залу. Член молодого человека беспомощно повис перед глазами его матери. Казалось, его яички были

Секс с мамой на даче

Мама моей жены

Папа — мой первый учитель