Калифорникейшен. Часть пятая (заключительная) - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Вот и калифорнийское лето. Последнее лето. Фанфары выпускного отгремели. Тесты успешно пройдены, и результаты отправлены в несколько колледжей. На Беркли или Стенфорд я, конечно, не замахиваюсь, но вот надежда на Сакраменто есть. Думаю, что, как минимум, на спортивную стипендию можно рассчитывать. Казалось бы, вот она — долгожданная свобода: утром в школу бежать не надо, над учебниками корпеть не надо — живи и радуйся. Да вот какое-то, раннее не ведомое чувство, словно аспид, грызет изнутри.
Малейшее внимание, оказанное отцом маме, малейшая ее улыбка в ответ — все вызывало душевные муки и нервное раздражение. Детская ревность, трансформировавшаяся в странное дикое чувство собственничества, не давало покоя. Да и события неожиданно стали развиваться не на мою пользу. Отец вдруг выходные стал проводить в кругу семьи. В кои-то веки, мы все вместе, поехали в зоопарк в Сан-Диего, в океанариум в Монтере. Вместе лежали на пляже, вместе лакомились морской кухней в ресторане, вместе вечером гуляли по набережной. Чувство детской досады, разраставшееся в груди, соленые слезы, сглатываемые быстро, чтобы, не дай Бог, родители не заметили — вот и все что оставалось бедному подростку, познавшему первые горькие уроки неразделенной любви. Да, ты не ослышался дорогой читатель, первой любви. Никогда раннее, ни к одному существу женского пола, я не испытывал ничего подобного. Хотелось просто быть с ней рядом, просто держать ее за руку, просто дышать одним воздухом. Но она лишь грустно смотрела в мою сторону, прижимала к себе и тихо шептала на ухо.
— Ты ведь взрослый у меня, ты ведь все понимаешь. У тебя все впереди. Вот уедешь через месяц, другой в свой колледж, познакомишься с красивой девушкой — и мир вокруг заиграет совсем другими красками.
Да, я все понимал. И она была права. Я молчаливо только крепче прижимал ее к себе, лаская руками ее спину, плечи, талию... полушария ягодиц. Я чувствовал малейший изгиб ее тела, каждую выпуклость и впадинку. Казалось, что даже чувствовал рисунок ее ажурных трусиков под халатом. И она не отталкивала меня, не отстранялась. Только тем же тихим, томным голосом, возбуждавшим меня еще больше, шептала.
— Осторожней, осторожней. Еще отец увидит.
Моя ревность стала доходить до нелепых крайностей. Ночью я тихо подкрадывался к дверям родительской спальни, прислушиваясь к каждому звуку, доносившемуся изнутри. Я понимал, что все это по-детски глупо, но ничего с собой не мог поделать. Я влюбился в собственную маму, я просто с ума сходил по ней.
Даже не знаю, чем бы это закончилось, во что бы вылилось, если бы не событие, круто изменившее всю мою дальнейшую жизнь.
Очередное утро субботней семейной идиллии. Я ковыряюсь вилкой в традиционном омлете, не чувствуя ни вкуса, ни аппетита, отец читает утреннюю традиционную газету, мама отхлебывает традиционный утренний кофе.
— Помните, я недавно был в Детройте, ну... на конференции дилером — произнес вдруг отец, не отрывая глаз от газеты
— Так вот, я там подписал очень многообещающий контракт. Я теперь полноправный дилер одного малоизвестного, но перспективного японского производителя малолитражек. Я думаю, мы взорвем американский рынок.
— Классная новость. А почему раньше не говорил? — оживилась мама.
— Не хотел отпугнуть удачу. Только вчера были подписаны последние бумаги, и на следующей неделе японские представители прилетают к нам для конкретной работы по построению дилерской сети. Сами понимаете, теперь мне на работе и дневать и ночевать придется.
— Теперь у нас начнется новая жизнь? — мама радостно бросилась на шею к отцу.
Ее такой откровенный жест больно резанул мое самолюбие, но мысль, что отец будет ночевать на работе, отложилась в мозгу. Хотя, скорее всего, это было образное выражение.
— Но это еще не все хорошие новости — рассмеялся отец, шутливо освобождаясь от маминых объятий.
Мама удивленно и с восторгом смотрела в его сторону, усаживаясь на место.
— Новые японские партнеры, в знак зарождающихся отношений, предложили недельный вояж в Японию на двух человек. Дорогу и гостиницу оплачивает принимающая сторона. Ну, как вам?
— Здорово. Это будет так романтично. И когда вылет, милый? — мама влюблено заглядывала в глаза отцу.
— Дорогая, к сожалению, я не смогу полететь вместе с тобой. Я в это время буду принимать гостей здесь, и по уши окунусь в работу. Ну... ты ведь понимаешь, котенок?
При мне он маму так никогда не называл. У меня все перевернулось внутри.
— Конце концов, ведь Дэн всегда мечтал о том, чтобы посетить страну восходящего солнца — отец вопросительно повернулся ко мне.
А вот здесь, можно и сделать одно маленькое лирическое отступление. На самом деле — Япония была моей страстью. В школе, среди моих друзей было много выходцев из Японии. Тайно от всех, я даже приобрел англо-японский разговорник, и пытался выучить их непростой язык. Обожаю фильмы Акиро Куросавы, обожаю японское аниме. «Семь самураев» смотрел раз семь. Все эти ниндзя, самураи, якудза, триады просто завораживали меня. А совсем недавно открыл для себя и другую Японию. «Шокирующая Азия» — документальная лента, перевернувшая мои представления не только о Японии, но и обо всем Востоке. Ну, а в японское порно я был просто влюблен. Да, Восток — дело тонкое, как говорил герой одного незабвенного фильма.
— Ну, я не знаю. У меня ведь тоже работа. Как раз сейчас мы высаживаем новые орхидеи — мама виновато посмотрела в мою сторону.
«Мама, какие орхидеи, к черту?» — кричало все мое нутро,... но я лишь со вселенской печалью и досадой смотрел ей в лицо. Слезы вот-вот брызнут из глаз.
— А к черту орхидеи. Да здравствует Япония — мама широко улыбнулась и, расставив руки, крепко обняла меня.
Вот оно счастье. Как мало человеку надо. Это был один из самых сладких мгновений в моей жизни. Я прижал маму к себе, что было сил.
— Отпусти, все ребра переломаешь бедной мамочке. Как я в гипсе в Японию полечу то? — смеялась мама, освобождаясь от моих объятий.
— Вот и чудненько. В понедельник порешаем все формальности и Gооdbyе Саlifоrniа — Wеlсоmе tо Jараn.
За эти слова я был готов простить отцу все, я был готов забыть о его изменах, забыть о своей детской ревности, забыть об этом дурацком «Эдиповом комплексе». Ожидание нового необычайного приключения заполонило все мысли. Одиннадцать часов полета отделяет меня от мечты всей моей жизни. Одиннадцать часов рядом с самым дорогим мне человеком. Одиннадцать часов с женщиной, которую я люблю больше всего на свете.
Пассажиры мирно дремлют в своих креслах. Шторки на окнах «Боинга» опущены, салон еле-еле освещается приглушенным теплым светом. Я тоже пытаюсь уснуть, но вместо этого, не могу оторвать взгляд от маминого лица. Красивый профиль, влажные губы, волосы, кокетливо заложенные за изящное ушко, румянец на щеках, прикрытые веки с длинными ресницами, ритмически вздымающаяся грудь, виднеющаяся в прорези ее кофточки — как можно оторваться от такой красоты. Член, набухший уже основательно в джинсах — лишь подтверждение моим вышеозвученым мыслям.
Мама вдруг зашевелилась, повыше натягивая на себя плед. Она еще плотней прижалась ко мне, подобрав ноги под себя, и удобно устраивается в кресле в своей любимой позе — калачиком. Моя рука, до того мирно покоившаяся на маминых коленях, вдруг оказалось запертой между ее бедрами и животом. Пальцы инстинктивно зашевелились, стараясь найти и расстегнуть пуговицу на джинсах, и совладать с зиппером. На удивление, я быстро с этим справился. Пальцы сами скользнули под резинку маминых трусиков... и вот, они уже утонули в кучеряшках ее волос.
— Дэн, ну перестань. Ты опять за свое — сонно промурлыкала мама, шевеля своей попой, стараясь вытолкнуть мою руку обратно.
— Мам, ну, пожалуйста. Позволь мне только прикоснуться к ней.
Мама окончательно проснулась, и строго посмотрела на меня. Я старался изобразить такую мольбу и боль на своем лице, как будто от этого зависела вся моя жизнь. Мама обмякла и улыбнулась. Видать это подействовало, и, наверное, даже позабавило ее. — Ну, хорошо, но вот только то, о чем ты думаешь денно и нощно — не случится никогда. Ты ведь понимаешь... о чем я. Правда, Денис.
Она редко называла меня Денисом, только тогда, когда речь шла о серьезных вещах. А сейчас она говорила именно так: твердо и серьезно. Мой глубокий вздох досады, видать, не убедил ее.
— Нам ведь обоим было хорошо. Правда? Пусть это будет нашим маленьким секретом. Никто не должен об этом знать — не мигая, смотрела она
в мои глаза.
— И в НЕЧТО большее, о чем ты мечтаешь, это НЕ может перерасти. Грех это. Ты ведь меня понимаешь?
Я прекрасно все понимал. Разумом понимал, но сердце отказывалось.
Я еще больше хотел оказаться в том вожделенном месте, куда сейчас подбирались мои пальцы. Влажное тепло обволакивало мой настырный перст, податливо проникающий все глубже и глубже. Легкий стон сорвался с маминых губ.
— Дэн, прекрати — мне неудобно. Давай в другой раз — вдруг задыхаясь, проговорила она, и твердым движением вытянула мою руку.
Я машинально поднес влажный палец ко рту, чтобы вдохнуть знакомый запах, и почувствовать на языке самый лучший вкус в мире.
— О, господи — вдруг испугано, выкрикнула мама, и быстро охватив мой палец своей рукой, стала его вытирать.
От неожиданности я открыл глаза, как будто, проснулся от сладкого сна. Остатки крови, которые мама тщательно пыталась удалить с моего пальца, поблескивали в тусклом свете освещения салона.
— Блин, я думала они начнутся позже — мама бросилась рыться в своей сумке.
Нашла, наконец то, что искала — салфетки, быстро отбросила плед и, застегивая на ходу зиппер, побежала в сторону туалета. Благо, все пассажиры дремали в своих креслах, и на нее никто не обратил внимания.
Я начал понимать, что произошло. Значение выражения «критические дни» до меня стало доходить в каком-то саркастически-юмористическом ключе. Да, это случается именно в самый «критически неподходящий момент». Я даже засмеялся про себя этакому каламбуру.
Мама вернулась через минут десять, виновато глядя на меня.
— Извини, они должны были начаться на дня