который сейчас ненавидит ее. Ненависть к себе и к матери боролись во мне как две стихии.
Едва услышав как открывается дверь, я вышел из комнаты.
Мама выглядела жалкой и измученной, но мне было плевать. Меня раздражал ее любящий, молющий взгляд.
— Нам нужно поговорить — сразу заявил я и ушел на кухню.
Через несколько минут, мама вошла.
Она была похожа на забитую собаку.
— Садись.
Я как мог сдерживал свой гнев. Мама села.
— Вчера, на кухне, когда вы шептались с тетей Мариной, я все слышал.
У мамы округлились глаза.
— Вобщем, я больше не хочу жить с тобой, ты мне противна.
Мамины глаза наполнились слезами. Она молчала.
— Я... я... не понимаю, ты... ты все слышал, что ты слышал?
Я взорвался.
— Блять, мам, не тупи. Ты все прекрасно поняла.
Я встал и подошел к окну. Ярость бушевала во мне. Мне стоило немало усилий успокоить себя.
— Прости, дорогой, но я правда...
Я повернулся и опять взорвался.
— Блять, ты что совсем ничего не понимаешь. Нет больше дорогого, любимого, милого сыночка. Я уже сказал, ты мне больше не мать. Ты мне противна. Понимаешь?
Я отвернулся и уставился в окно. Спокойно, спокойно, говорил я себе.
— Я... я... правда не понимаю, что...
Ее голос дрожал. Я повернулся к ней. Она была такая жалкая, меня это разозлило еще больше.
— Что ты не понимаешь? Как ты трахалась с мужиком, у которого есть семья. Ты этого не понимаешь?
— Ох!
Мама прикрыла рот рукой. Она смотрела на меня удивленными глазами.
— Ты это слышал?
— Да, слышал. Слышал какой он хороший, как ты его любишь, как тебе хорошо с ним, все слышал. И чем вы там занимались тоже слышал. Поняла?
Я в ярости вышел из кухни. Пусть посидит, подумает. Меня всего трясло. Но мне стало легче. Я люто ненавидел свою мать, но мне было ее так жалко. Она сидела передо мной, такая грустная, любящая, измученная. А я стоял и орал на нее. Она встречалась с мужиком, который был женат, которому была нужна любовница, который ее бросил, потому что она ему надоела. Но она продолжает любить его. Блять, как же меня это бесит. Она должна любить только меня. И больше никого.
Я сидел на диване, обхватив голову руками. Какая же я тварь. Конченная. Мой единственный, близкий, родной человек страдает, а я стараюсь сделать ему еще хуже.
В комнату вошла мама.
— Дорогой, прошу, позволь мне сказать, пожалуйста.
Ее голос дрожит, она вся в слезах. Вот до чего я довел своего родного человека. Какой же я молодец.
У меня совсем не осталось сил. Никогда не думал, что душевные страдания настолько сильнее физических.
— Говори.
Мама подходит ко мне. У меня уже не сил злиться на нее.
Мама опускается передо мной на колени.
— Милый, то что ты услышал... это ужасно. Ты прав, я... я... отвратительная женщина. Только прошу... не уходи. У меня же кроме тебя никого нет. Ты мой самый любимый, мой единственный, мой самый дорогой человек на свете. Прошу тебя, не уходи.
По ее щекам текли слезы.
— Ой, хватит, мам, я слышал вчера кто у тебя единственный и любимый, и как тебе с ним хорошо.
Мама вцепилась с мою коленку.
— Нет, нет, мальчик мой, это все не правда, только ты у меня любимый. Прости меня, я была пъяная. Говорила всякую ерунду. Я люблю только тебя, мне больше никто не нужен.
Я чувствовал, что ее голос и ее слова успокаивают меня, это раздражало.
— Все, мам, уйди. Я хочу спать.
— Дорогой, я...
— Я сказал все. Оставь меня в покое. Завтра поговорим.
Я встал и подошел к окну. Я устал думать. Кто виноват, кто прав. Кто хороший, а кто плохой. Я просто хотел спать.
Я слышал как мама встала, слышал ее всхлипования, но она не уходила.
Прошло несколько минут.
— Мальчик мой, я правда очень...
— Мам, прошу тебя, уйди.
Это было очень жестоко, с моей стороны, я знаю. Мне хотелось развернуться, броситься к ней, обнять, прижать к себе, целовать ее мокрое от слез лицо, сказать как я виноват перед ней. Очень хотелось. Но злость, гордость, обида, ревность не позволяли мне это сделать.
Мама постояла еще немного, а затем ушла. На душе было так херово, от того что сделала она, и от того что делаю я.
Я лег в кровать и еще долго думал прежде чем уснуть.
Когда я проснулся, мама уже ушла на работу.
День прошел в пустую, я слонялся, как тень по своим делам, мне ничего не хотелось. Такая апатия у меня была впервые.
Вечером пришла мама.
Когда она вошла ко мне в комнату, я лежал на диване, уже третий час.
Дрожащим голосом мама сказала:
— Привет.
Я молчал, мне просто было пофигу на все.
Прошла минута тишины.
— Дорогой, можно с тобой поговорить.
Я понял, что нам действительно необходимо продолжить вчерашний разговор. С трудом я поднялся, сел и посмотрел маму. Сердце мое сжалось, она выглядела ужасно. Глаза красные, опухшие, губы сжаты, лицо осунулось. Ужас. И это за одну ночь. Мама не спала всю ночь и всю ночь плакала. Из-за меня.
Я отвернулся.
— Хорошо.
Мама подошла.
— Можно я присяду?
Я отодвинулся подальше. Мама села.
Мы оба молчали.
— Дорогой, я так не могу, ты нужен мне очень — ее голос дрожал — я не прошу тебя простить меня, это невозможно, я прошу только об одном, пожалуйста, дай мне шанс все исправить. Не уходи от меня, я этого не переживу.
Я не знал что ей сказать. Внезапно, я осознал, что никуда я не уйду, не смогу оставить ее одну. Я у нее второй ребенок, первый, девочка умерла во время родов, отсюда ее безумная любовь ко мне. Кроме меня у нее никого нет.
Конечно, я простил ее, уже давно. Я решил сказать ей правду.
Не поворачиваясь к ней, я сказал:
— Мам, я все понимаю, тебе нужен мужчина. Просто, то что я услышал мне было очень неприятно, я не могу с этим справится.
Мама подвинулась ближе.
— Да, милый, я понимаю, это было ужасно, мне так стыдно перед тобой. Прошу тебя, давай вместе подумаем как это все исправить, помоги мне. Я люблю тебя, очень. Я вижу, как ты страдаешь из-за меня и мне безумно больно от этого.
Я молчал.
— Чего ты хочешь от меня.
Мама, подвинулась ко мне, я почувствовал ее прикосновение.
— Любимый, я хочу обнять тебя, можно.
— Нет и отодвинься от меня.
— Да, хорошо, прости.
Мама отодвинулась. Мы опять молчали. Она заплакала. Я услышал.
— Мам, перестань.
— Не могу перестать.
Она опять опустилась передо мной на колени.
— Ну что мне сделать, что бы ты меня простил — она плакала на взрыд — прошу тебя, скажи.
Мне стало жалко ее.
— Ты его правда любишь?
— Нет, нет, дорогой, я люблю только тебя, прошу тебя, поверь, а с ним была просто глупость. Просто у меня так долго не было мужчины, вот я и сорвалась, я не должна была этого делать, прости меня.
— Я не хочу что бы у тебя кто-то был, не хочу что бы тебя кто-то трогал.
— Нет, мой мальчик, никого больше не будет, обещаю.
Тут я опять вспомнил ее слова:... я люблю его и он меня тоже; и мною вновь овладела ярость. Я грубо схватил мать за волосы и глядя ей в глаза прорычал:
— Шлюха, меня тошнит от тебя — и залепил ей хорошую пощечину.
Ее голова дернулась, но я крепко держал ее за волосы, а затем...
То что я увидел повергло меня в легкий шок. Ее взгляд, не то что бы я такой мачо, и так хорошо разбираюсь в женщинах, но этот взгляд мне знаком. Взгляд самки. Самки которая отдается самцу. Именно так мама посмотрела на меня. Взлохмаченная, полуприкрытые глаза блестят, губки влажные, щеки горят и этот взгляд...
Это была не моя мама, это была сучка, настоящая течная сучка...
От неожиданности я отпустил ее волосы и вскочил с дивана. Мама так и продолжала сидеть на полу.
Если понравится напишу продолжение.

Мама моей жены

Клубника со сливками

Глухомань