расскажешь? А, может, это я расскажу. И тут меня понесло...
Мишка, довольный смотрел на меня, наслаждаясь произведенным эффектом.
— Высказал я ей все. Ты бы видел ее лицо в тот момент: глаза на выкате, лицо красное, а сказать ничего не может. Только ртом воздух хватает, как рыба, выброшенная на берег. О-о-о, вот он сладкий миг мести. Ты не поверишь, у меня еще больше встал.
Мишка улыбался, прокручивая в памяти столь сладкую картину мести.
— И тут — ТРЕСЬ... она со всего размаху съездила мне по роже — резко повернулся Мишка в мою сторону, чтобы подчеркнуть драматизм момента.
— Теперь моя очередь была остолбенеть. Мы так и стояли минуты две, вытаращившись друг на друга. Я первым пришел в себя — развернулся и с высоко поднятой головой покинул поле битвы.
Мишка развалился на скамейке, ухмыляясь, гордый сам собою.
— А дальше то что? — с нетерпением вопрошал я.
— Дальше? — недоуменно глянул в мою сторону Мишаня.
— А дальше самое интересное началось — интригующим голосом продолжил мой брательник.
— Через минут десять мать ворвалась в мою комнату, бухнулась рядом на кровать и давай реветь. Плачет, аж захлебывается. Я еще ее такой не видел. У нее словно истерика случилась. Говорит что-то, ничего нельзя разобрать, одни всхлипывания. И стало мне ее так жаль. Обнял я матушку за плечи и давай успокаивать. «Все хорошо. Ничего страшного не случилось. Конце концов, мы живем в свободной стране, где каждый имеет право на личную жизнь и бла... бла... бла». Успокаивал ее, как только мог, а она словно белуга — ревет и ревет... Притихла, наконец. Положила мне голову на плечо, всхлипывает только периодически. И когда речь ее стала членораздельной, она начала рассказывать. И узнал я в то утро, что отец с матерью уже давно не ТОГО... Ну, ты понимаешь, о чем речь. И семья наша давно уже семья, в том смысле как я себе представлял.
Мишка замолчал, задумчиво уставившись в одну точку. Я не решился его беспокоить и терпеливо ждал.
— Сидим мы так, обняв, друг дружку, и каждый о чем-то своем думает. «Может тебе помочь? « — спрашивает вдруг она. Я сначала и не понял о чем речь. Проследил за ее взглядом... а она смотрит на мой бугор, такой неслабый, выпирающий спереди трусов. «НЕТ, НЕТ. Тут уж я сам как-нибудь справлюсь». Начал быстро отнекиваться я, и по-быстрому спровадил ее из комнаты.
— И чем все закончилось? — осторожно поинтересовался я.
— Я пообещал ничего не говорить отцу, а она поклялась, что ничего подобного больше не повториться, и вообще, ничего такого, о чем я подумал, там отеле не было. И зажили мы душа в душу, как говорится в русских народных сказках.
Вдруг Мишка придвинулся ко мне поближе и как заговорщик прошептал: «И знаешь, что она мне предложила на следующее утро в кухне, когда я опять уперся своим стояком между ее половинок?».
— Предложила свою помощь? — с замиранием сердца, на одном дыхании выпалил я.
Мишка покатился от хохота.
— Я думал точно так же, как ты. Но представляешь, она НИЧЕГО не предложила. Я сотню раз пожалел, что отказался в то утро. Но она так ничего больше и не предлагала.
Мишка ржал, явно довольный произведенным эффектом.
— Нет, она попросила кое-что.
— И что же?
— Попросила быть поосторожней, и не тискать ее, когда отец дома.
После непродолжительной паузы он продолжил.
— Я, конечно, не упускал ни одной возможности потереться о ее ягодицы своим членом, и потискать ее сиськи. Но когда представилась возможность вчера — ты понимаешь, я не мог не воспользоваться. Должен признаться — это было сверх моих ожиданий и самых смелых фантазий. Она разрешала себя трогать ВЕЗДЕ, и, по-моему, ей это нравилось.
Я с недоверием смотрел на своего родственника, и в то же время завидовал ему. А если, все что он говорит — правда? Конечно же, правда, оснований не доверять ему у меня не было, да и сам кое-что вчера видел своими собственными глазами. Спонтанное возбуждение сменилось вдруг унынием.
— Ну, а мне то, что делать?
— Вот брат, чего не знаю, того не знаю.
Он посмотрел на меня внимательно, решаясь, говорить дальше или нет.
— Знаешь, мать просила слезно ничего тебе не рассказывать. Хотя она говорила, что там, в мотеле ничего ТАКОГО не было, но твой отец ужасно ревнивый — он разбираться не будет. Пообещай, что ты не сдашь меня.
— Хорошо — обещаю. Пора в библиотеку.
Я решительно поднялся со скамейки, и, не оборачиваясь, зашагал вперед. Мишка засеменил рядом.
Целый день мы провели вне дома. Библиотека, побережье, спортивная площадка. Куда угодно — только не домой. Обида за маму грызла мое нутро. Мишка все понимал, и как верный оруженосец, постоянно был рядом. Но к вечеру пришлось возвращаться.
Я тихонько открыл дверь, но та предательски скрипнула.
— И где мы пропадаем весь день? — с порога уже меня встречал мамин сердитый голос.
— С ребятами пересеклись. Повисели немного — начал врать я, и присев на колено, начал возиться со шнурками кроссовок, чтобы только не встретиться с ней взглядом.
— А позвонить нельзя было? Я ведь волнуюсь.
— Волнуется она — зло про себя подумал я — Сейчас вот выложу всю правду-матку — тогда и заволнуешься.
— Извини, не подумал — вместо своей мысленной бравады промямлил я.
— Ужинать будешь?
— Спасибо, не голоден.
В животе урчало, но я не рискнул остаться сам на сам с матерью на кухне. Зная ее характер, она все выудит из меня, а я ведь дал обещание Мишке. Голод — не тетка, но пришлось идти на жертву. Чего ради друга не сделаешь. Воскресное утро не принесло облегчения. Я проснулся пораньше (на пустой желудок долго не поспишь), спустился на кухню и бросился на поиски съестного. Только захлопнул дверь холодильника, оборачиваюсь с куском ветчины во рту и... нос к носу сталкиваюсь с мамой.
— Привет — прошамкал я с полным ртом.
— Привет — прошла мимо меня к плите и включила кофеварку.
— Что происходит? Ты какой-то напряженный. Что-то случилось?
— Нет, нет. Все в порядке. Экзамены скоро. Волнуюсь — начал я нести какой-то бред и школе, будущем колледже и т. д. и т. п.
— Угу — в ответ только произнесла она, явно не поверив в мою чушь.
Под каким-то надуманным предлогом через четверть часа я слинял из дома. Раньше семи вечера не вернусь — решил я про себя. К этому времени уже вернется отец с рыбалки. Мысли медленно переключились на отца. Да, мы с ним почти не видимся. Он целыми днями на работе вкалывает (у него автосалон, кстати), на выходных с друзьями. А что тут такого? Человек зарабатывает деньги для семьи, и имеет право расслабиться. Вон мама каждую пятницу себе шоппинг устраивает. За чьи, спрашивается, деньги? Сама то копейки зарабатывает: как говорит отец — на кофе. Мать у меня работает в общественном ботаническом саду. Там все на добровольных началах, волонтерская деятельность, типа. Она во главе этого эмансипе движения, и муниципалитет платит ей какие-то крохи. Цветы — это для нее ВСЕ.
Никогда раннее, я так не дожидался приезда отца. Мы оба были обмануты и унижены. Мне не хватало отцовского внимания. Хотелось пообщаться. Узнать как у него дела, поделиться чем-то своим сокровенным. Ведь двоим взрослым мужчинам всегда есть, о чем поговорить.
Только под вечер я пришел домой. Отцовский джип уже стоял во дворе.
— Папа дома? — было моей первой фразой.
— Принимает ванну. Ужинать будешь?
На сей раз я не отказал — с отцом рядом, мне нечего было бояться. Я быстренько запихался пищей, как гусь, и поспешил в гостиную, услышав оттуда голос отца.
— Привет пап — радостно поприветствовал я его.
— Привет — дружелюбно он глянул в мою сторону, усаживаясь в свое любимое кресло и разворачивая «Кроникал».
— Как рыбалка?
— Нормально — ответил он, перелистывая газету.
— Что новенького на работе? Появились какие-то интересные машины?
— Нормально — монотонно ответил он, не отрываясь от газеты — а как утебя?
Я с энтузиазмом начал рассказывать о школьной жизни, о своих спортивных достижениях.
— Молодец.
— Мы тут смамой в кино ходили — ни с того, ни с сего брякнул я.
— Что смотрели?
Я взахлеб начал рассказывать историю Анжелики и Жофрея де Пейрака. Мама с любопытством глянула в мою сторону, удивившись тому, что, оказывается, я ЕЩЕ и фильм смотрел.
— Значит и в следующий раз пойдете? — с такой интонацией сказал отец, как будто спроваживал нас.
Я вопросительно глянул на маму. Она только покачала головой, всем своим видом давая понять: «Не дождешься»
Мой энтузиазм начал потихоньку угасать. Только шелест отцовской газеты наршал тишину. Неужели нам и, вправду, неочем поговорить?
— Я тут зашел на днях в одну рекрутерскую контору. С моими физическими данными они с удовольствием меня возьмут в армию дяди Сэма.
— Круто — это все, что он сказал.
В его голосе уже чувствовалось еле уловимое раздражение, типа, ну что пристал как навозная муха — мешаешь читать газету.
— Какой дядя Сэм? Ты что несешь? Это я тебя растила, чтобы ты пыль сейчас глотал в Ираке, или где там воюет наша доблестная армия США — мамин резкий голос привел меня в чувство.
— Я пошутил, мам. Успокойся. Нигде я не был.
Я ждал реакции отца, ведь эту ложь я специально сочинил для него — посмотреть на его реакцию. Но... он просто молчал, уткнувшись в свою чертову газету.
— Через полчаса НФЛ (Национальная футбольная лига). «Сан-Франциско Форти Найнерс» (SF 49еrs) играют с «Чикагскими Медведями». Игра сезона. Прошу телевизор не занимать — оживился вдруг отец.
Ну да, футбол — это поважней разговора с сыном.— только себе. — Ну, мне ваш футбол неинтересен. Пойду в спальню — почитаю на сон грядущий — прервала мои грустные мысли мама, и, обернувшись пледом, направилась наверх.
Услышав, как хлопнула дверь спальни, я тоже пошел наверх, в сторону ванной комнаты. В одно движение, приспустив штаны и трусы, я принялся уже по-настоящему дрочить, вкладывая в руку всю досаду и злость на своего отца.
— Ой, извини! Я не хотела.
Откуда мамин голос в ванной? Я резко обернулся. БЛ-И-И-Н. Впопыхах, забыл закрыть дверь. Мама стояла, так же как и в тот раз в машине, зажав рот рукой, и давясь от смеха. В этом и вся моя мама. То подает руку утопающему, и только

Гроза, изменившая жизнь навсегда

Послушная девочка брата

Скромная мама