честном свете, я стал снова неистово вкушать её сочные «лепестки», лакомиться обильными слюнками, и жарко кружиться в обжигающем танго наших органов вкуса!
Она же, ничуть не сбавляя напора сего сладострастного поцелуя, вдруг повела обворожительным рыбьим крупом, и, тут же, плавно проехалась паховой чешуей по моим... гениталиям!
— У-уххх! — в то же мгновенье, сорвавшись с её обжигающих уст, вскрикнул я, невольно взбрыкнув «концом» в столь скользкую плоть её нижнего тела.
Но, Элатия, даже не думая о пощаде, продолжила «нечаянно» потирать мой стонущий член чешуей, с этим, вдруг, с очередной неожиданностью, принявшись жадно облизывать моложавость моего лика!
«О, боги... боги! — просто, уже впадая в какое-то пике удовольствия, взмолился про себя я, от сей щекочущей ласки её одиннадцатисантиметрового слюнявого органа. — Похоже, она меня сейчас просто «сожрет» с концами! Или... вконец испепелит своей необузданной страстью!»
Беспомощно распятый на пальме любвеобильностью морской девы, я, жадно выдыхая воздух под взволнованный стук разошедшегося сердца, наконец, непроизвольно засочился первыми росинками желания!
Элатия же, коварно растягивая сладкую пытку, вылизав мне лицо, прошлась языком по бледной шее, описала несколько волнующих «пируэтов» в груди и, игриво скользнув по власяной тропинке живота, наконец, достигла томящихся причиндалов!
«О, Санта-Люсия! — снова взмолился я, находясь на грани безумия. — Лишь бы сразу не кончить! Лишь не кончить! Я не хочу, чтобы это кончалось!»
И, в ту же секунду почувствовав горячим стволом «кольцо» её длинных пальцев, вновь глухо охнул в темнеющий воздух пространства!
Бережно прижав неистовый к животу, Элатия, уткнувшись носиком в кущи русоволосого паха, принялась ласково облизывать мошонку, длиннющим языком игриво поигрывая с яичками.
«Да, дорогая, да! — слезясь в искрах счастья, восторжествовал я, невольно задергав плененным «концом». — Оближи их, целуй и... соси-соси-соси!»
Прямо на «ходу» угадывая мои желания, она, хорошо обслюнявив яички, плавно забродила языком по всей невеликой длине кривоватого члена, и, вскоре, уже откровенно запорхала по самой сочащейся сизой головке!
— Ммм-ааа! — все-таки вскрикнул я, в леденящем экстазе замерцав каплями выступившего пота.
Она, лишь в ответ, сладко расцеловав каждую точку опухшей «клубники», совсем наплыла на неё губами и, стала уже откровенно погружать её... в райскую теплынь рта!
«О-о-о... я, все-таки больше не выдержу! — вновь беспомощно затрепетал я, всей раскалившейся сутью почувствовав прекрасно знакомую среду женской полости. — Я не выдержу!»
В один миг, инстинктивно ощутив приближение моей кондиции, морская дева, вовсе заглотнув пульсирующий член до яиц, предательски... замерла на месте!
— Элатия! — тут же, в сердцах выкрикнул я её имя куда-то в небесную высь.
И, моментально потеряв всякие ориентиры в пространстве и времени, выгнувшись прямо на стволе пальмы, бурно разрядился белесыми струями спермы прямо... в глубокую глотку хвостатой женщины! Разрядился, в невероятно судорожном экстазе, щедро отдавая ей все без остатка!
— Энио... — спустя минуту, ласково обратилась ко мне она, показав очаровательно покрасневший евразийский лик с уже орошёнными малафьей губами. — Теперь к тебе вернулись силы поплавать?
— Да... — еле шевеля устами, прошептал я, чувствуя потрясающую опустошенность. — Мы поплаваем, дорогая... поплаваем...
По-свойски озарившись веселой улыбкой, она лишь вновь прикоснулась к моим губам в поцелуе, окончательно растворяя в пламени своей беспредельной любви...
... Сонная лагуна полностью канула в темную гуашь летнего вечера. Ласкающий пальмы бриз, сменился шальным освежающим веяньем. Потемневший свод неба же, привычно вспыхнул далекими сонмами звезд, рассыпавшихся мерцающим бисером в отраженьях пенящихся волн океана

Подглядел за родственницей

Сладкий грех

Любительница мужских яичек