не мог требовать слишком многого, игра и так была рискованной. В обмен я поклялся не трогать его десять лет. _______________________________ *"Малый ключ Соломона» — средневекомый гримуар (магический трактат), в котором дано поименное описание 72 демонов ада. — Прим. авт.
Когда я встретил его в поезде (встреча эта была совершенно случайной), я скрипел зубами от злости, потому что увидел, как он положил на тебя глаз. Наш срок истекал в феврале. Я клялся ему своей бессмертной душой, поэтому был бессилен. К счастью, он не успел полностью сожрать тебя, и ты сейчас со мной, а не в аду.
Конечно, он знал о том, что я приду за тобой, и готовился кануть в тьму, прихватив тебя. Но я перехитрил его. В 2011 году отменили летнее время, и у меня был в запасе целый час. Разумеется, он не подумал об этом. Я здорово рисковал — ведь он мог слинять когда угодно, — но у меня не было другого выхода. Кроме того, я знал о его склонности к театральным эффектам. Конечно же, он собирался провалиться в преисподнюю прямо на моих глазах, облапив обнаженную тебя. Неделей раньше я тайком сфотографировал его. Видела бы ты его рожу... Впрочем, ты видела, но не помнишь.
Я забрал тебя. Он почти полностью выжрал тебе душу, но ты оказалась живучей, а я, по счастью, умею кое-что и помимо алхимии. Я все рассчитал: герцог был бессилен вернуть тебя, потому что здесь включилось давнее заклятье, наложенное еще Соломоном. Если мужчина и женщина вступают в чистый союз, лишенный похоти — они неуязвимы для демонов. О платонической любви Платон знал гораздо больше, чем написал...
Прямо при Зепаре я поклялся соблюдать с тобой целомудрие, а если нарушу клятву — обязался не трогать его. Если бы я выдержал год с того момента, как увидел тебя — мы были бы навсегда неуязвимы для демонов. Но у нас не получилось. Зепар сразу же явился, чтобы окончательно сожрать тебя. Как же он любит все-таки театральные эффекты: этот паук, туман, громовой голос из тьмы... Пошляк! Банальщина трехсотлетней давности...
Здесь я, честно говоря, дал маху, понадеявшись на свою выдержку. Надо же — не выставил никакой, ну прямо-таки никакой защиты!... Такое было впервые за четыреста лет. Это не удивительно: так сильно я еще ни разу не влюблялся...
По счастью, у меня был мой фотоаппарат. Я, правда, обещал не трогать Зепара, если нарушу клятву — но... Воспользовавшись своей линзой, я потерял бессмертие, ибо нарушил клятву дважды. Таков закон. Теперь я не бессмертный Иванушка Дурачок, а самый обыкновенный Иван Дуров, питерский фотограф... Но это фигня. Я загнал Зепара глубоко в его родную тьму, и не думаю, что он скоро вылезет оттуда. А к тому времени, как вылезет, мы сварганим с тобой новую порцию эликсира и выпьем на брудершафт... Правда, оборудование сгорело еще в тыща восемьсот двенадцатом, при пожаре Москвы... Да и я многое подзабыл уже... Но ничего. Прорвемся!
Он обнял Лилю, смотревшую стеклянными глазами прямо перед собой.
— Я знаю: это надо переварить, — сказал он. — Прежняя версия была куда проще... Ты видела, какой ты стала теперь?
— Какой? — хрипло спросила Лиля.
— А ну-ка подойди к зеркалу...
Увидев себя, Лиля вскрикнула.
Из зазеркалья на нее смотрела бледная девушка с совершенно седыми волосами. Рыжими остались только брови и веснушки, а вся голова стала бело-серебристой, как облако.
— Золото — не последнее звено алхимического цикла, — сказал Ваня, обнимая ее. — Дальнейшая перегонка дает платину. А платина куда драгоценней золота

Брат мужа наглеет

Глухомань

Папа — мой первый учитель