сами будем! — Да и хрен с ними! Нам больше достанется. Перекусим и займёмся...
Эндшпиль.
Уже начало темнеть, когда на импровизированном столе появилась первая партия шашлыка. Зная слабость Томы к виски, и её неуёмное желание употребить его сразу и всё, я водрузила на центр «поляны» витиеватую и дорогую бутылку «Роit Dhubh» восьмилетней выдержки. Для мужиков в багажнике были припасены три бутылки хорошей водки. Увидев виски, Тома аж прослезилась... — Ты с ума сошла? — с придыханием выдала она, млея от восторга, — такой дорогой напиток и в лес?! — Не дороже денег! — возразила я, — один раз живём! Стас! — позвала я, — обслужи дам! — И себе можешь плеснуть... — расщедрилась Тома, на халяву. Выпили, закусили горячим шашлыком. Я тут же налила по второй, а Стаса отправили жарить вторую закладку шашлыка. В общем, когда приехали наши половинки, Тома, была почти никакая, хотя в бутылке ещё плескалось половина содержимого. За это время я узнала много интересных вещей про себя и своего мужа. Причём почти везде была в лучшем случае стервой, а мой — ангелом во плоти... (Надо полагать, себя она причисляла к последним)! К этому моменту, всё «говно» что было у меня в душе «кипело», а «селезёнка» требовала мести, прямо как в «Снежной королеве»:
• А — отомстить! • Б — быстро отомстить! • С — страшно отомстить...
Пока эти два «идиота» хвалились уловом и жрали, как оголодавшие «волки», я выставила на стол флакончик. Но вскоре пришлось ставить и второй. Под водочку и с голодухи, это же надо просидеть почти двенадцать часов в резиновой лодки и писать за борт, они быстро захмелели. Первым «пал жертвой» алкоголя мой «папочка». Вторым был Слава. — Первыми всегда уходят «лучшие», — вспомнилось мне. Тома продержалась дольше всех, показав волю и характер в стремлении опорожнить бутылку виски.— У тебя же нет постоянной девушки... — опять вздох и злое сопение Стаса, — иначе бы ты знал про критические дни и заметил беленькую верёвочку у меня там, — я кивнула вниз, где уже лежала его рука.
— Что? — опешил он, ожидая чего угодно, но только не этого. — У меня месячные. Там днём был тампон «Тампакс», сейчас заменила прокладкой... Так что ни обессудь... — А что же мне делать? — чуть ли не по слогам произнёс он, подразумевая свой «стояк». — Ты знаешь, — как бы неохотно прошептала я, — мы с твоей мамой подруги... — и как будто решившись, выпалила, — она говорила о тебе... Очень расстраивалась, что ты её сын и вам нельзя... — Но вот я считаю, что инцест имеет отношение только к деторождению... И если всё будет правильно, то почему бы и нет? А ты парень видный, я сама бы не прочь, но пока не судьба... — «подлила масла в огонь»! Стас молчал, переваривая услышанное, а я продолжила давить:
— Мужики спят в нашей палатке, а я могу и пока здесь посидеть... — и протянула ему специально купленную упаковку презервативов «Дюрекс», — держи, твой размер... — подумав про себя, — пришлось аж четыре упаковки брать с разными размерами. Вид у него был обалдевший! На бедного мальчика навалились все проблемы «маленького мирка». Тут и я со своей игрой в «гляделки»; и якобы выданная мной тайная информация; и желание, помноженное на алкоголь; и предложение «прикрыть» его шалость... Пора было дать ему «подумать и решить», но решение было уже написано на лице... а в глазах светилась решительность. — Ладно. Я отойду в кустики, а ты пока посиди, — промурлыкала я и скрылась в темноте. Ушла я недалеко, до первых кустов в тень. Остановившись, стала ждать, чтобы окончательно удостовериться в своих предположениях. Ждать пришлось недолго. На всё про всё ушли пара минут. Держа в руке цветастую упаковку, Стас подошёл к палатке, где спали пьяным сном наши рыбаки, а потом быстро шмыгнул во вторую палатку. На цыпочках почти не дыша, я подошла с противоположной от огня стороне и прислушалась. И отважившись, заглянула в окно. Света от костра было мало, но я всё равно увидела, как Стас уже снимал с матери брюки и трусы. Майка, в которой она щеголяла вечером, была задрана до подбородка. Обнаженное тело белело в мерцающем от костра свете. Одна грудь свесилась набок, а вторая «расползлась» бесформенной лепешкой сверху.
Сам же Стас, тяжело дыша, гладил мать между ног. Вот его палец громко чпокнув скользнул в вагину, и задвигался там, громко чмокая. — Мама... Я хочу... Милая... — бессвязно бормотал он, сдирая с себя штаны. Руки у него тряслись, сам он походил на психа... — Какие родители, такой и сын... — констатировала я. Подождав, пока он начал своё «чёрное дело» я тихо отошла в сторону, и громко шурша травой, вернулась. — Стас, ты где? — как бы в недоумении позвала я, и, включив фонарик, подошла к палатке. Шорохи и вздохи, доносившиеся из неё, затихли. — Ты тут? Стас? — тихо произнесла я. — Да-а... — сдавленно донеслось в ответ. — Всё нормально? — и не дожидаясь ответа, открыла полог, посветив внутрь. Всё было нормально. Моя «подружка», задрав ноги, лежала под своим сынком, а он, зверски смотря на меня, прорычал: — Выключи свет и иди, погуляй! — Ладно, ладно, — «стушевалась» я, мысленно ликуя, — а может быть, я, хочу поучаствовать?! — как бы заводясь, произнесла вслух и полезла в палатку.
От такой наглости любовничек опешил, но я не дала ему время прийти в себя. С ходу шлепнув его по мускулистому заду, шепнула: — Давай работай и подтолкнула вперёд. Когда он задвигался, прижалась к его спине и стала тереться об него грудями. Кавалер запыхтел, мощно задвигал задницей, вгоняя свой член в лоно матери. Никогда не думала, что это так заводит! Находиться рядом, гладить, ощущать и слышать, как член входит в чужую вагину. Чувствовать, как по твоему телу елозит напряженное мужское тело занимающееся любовью с другой. Сунув руку вниз между ног, схватила Стаса за яйца, сжала, так что он взвыл: — Тётя... Кат... отпусти больно! — шипел он, не прекращаясь двигаться внутри мамки. Ослабив хватку, толкнула в спину: — Сиськи помни и соски полижи! — А она... не проснётся... — запыхаясь, промямлил он. — Уже проснулась бы, если спала, — умиротворяюще мурлыкнула я.
Сыночек нагнулся и стал мять, мягкие Томины батоны, а затем и посасывать эрегированные сосочки. Опять шлепнув по заднице, спросила: — Ты так и будешь до конца её в пизду долбить? — Что? — Что, что! Давай в ротик ей сунь! — А можно? — Вот балбес! — промелькнуло в голове, — ебёт мать, а ещё и спрашивает у меня... — можно ли ей за щеку дать?! — и вслух, — можно, Стас, и нужно! Куда девалась его стыдливость. Он, сразу же вытащив своего гиганта, пополз вперёд, оттолкнув меня, на ходу стягивая презерватив. Пристроившись сбоку, стал водить напряженной и склизкой головкой по её губам. Та, не открывая глаз, слабо пыталась отбиваться и даже оттолкнуть насильника вялой рукой.
— Не получается... — запыхтел он от усердия. Не думая, схватила её пальцами за выпяченный клитор, и сильно сдавила, потянув к лобку. Она охнула, и Стасик сразу втолкнул свой член в рот, чтобы тут же упереться головкой в щёку. Отпустив киску Томы, проворчала: — Голову набок поверни... И сразу глубоко не суй! — советовала я, — подавится, облюёт здесь всё! Прислушиваясь к моим рекомендациям, он медленно двигаться вперед-назад. Погружаясь, всё глубже с каждым толчком. На лице расплылась довольная улыбка. — Классно-то как тётя Катя... Мой взгляд наткнулся на Томин смартфон.
— Она хвасталась камерой, пять мегапикселей и возможностью ночной съёмки без подсветки! Сейчас и проверим. Судорожно лезу в меню, включаю камеру. Чуть подправляю свет от брошенного на пол фонарика и начинаю снимать. Общий план, накат на ротик, поглощающий фаллос почти до мошонки. Движение вниз. Крупным планом расползшиеся на груди сиськи с вставшими сосками, дряблый живот и мокрую от выделений промежность. Остановилась. Раздвинула шире ноги и развела в стороны толстые обвисшие губы, скрывающие в глубине темный провал вагины. Опять снимаю крупным планом. Короткий взгляд на Стаса, а ему некогда! «Ширяет» в рот мамку, даже глаза закрыл от удовольствия. А Томка и правду посасывает, что-то мыча. Снова крупный план на лицо. Вот член погрузился и пошел назад, а я повела камеру вверх. Майка Стаса и довольное лицо с прикрытыми глазёнками... Я уже убирала смартфон, когда он увидел его в моих руках. Зрачки и без того расширенный разошлись у него ещё больше.
— Ты что снимала? — Но, надо ведь тебе хоть какую-нибудь страховку, — затараторила сгоряча, — и хватит там прохлаждаться. Она в попку любит... И презерватив надень! — Ага... — закивал он, забыв на время про остальное. — Её надо на живот перевернуть. Стас быстро перевернул тяжелое тело и, натянув резинку, уже примеривался к заднице. Протянула ему приготовленный крем. Намажь больше и пальчиком внутрь протолкни и «хозяйство» намажь, иначе не втолкнёшь. Но я зря сомневалась, стоящий колом член, продавив всё и вся, махом вошёл в анус, и резво задвигался там. Вот теперь Тома застонала... Всё же размер для сфинктера «королевский»! Пока ёбарь балдел, опять занималась документалистикой. Снимала на максимальном разрешении, пока не закончилось свободное пространство. После этого выползла из палатки, приветливо похлопав Стаса по ягодицам. — Ты давай тут кончай, и не забудь её одеть, а я подышу, свежим воздухом. Когда я присела у затухающего костра, то сразу стала настраивать блютуз-соединение, дабы переписать захватывающее видео на свой смарт. Запись уже почти переписалась, когда в палатке запыхтел и приглушённо завопил Стас — кончил, похоже!
* * * Через десять минут у костра возник довольный Стас. — А можно мне выпить? — улыбнулся он. — И мне налей, — и, протягивая телефон, добавила, — «с боевым крещением»! Ты же у нас девственник?! — ... — он смущённо кивнул. — Надо переписать и стереть, — кивнула на смартфон. — Я карту памяти выну, пусть думает, что потеряла, — нашёлся Стас, наливая виски. Сделав глоток, посмаковала вкус. — Ты там всё убрал? Тому-то одел? — Да... — мечтательно потянул он, — это так классно, — особенно в попку... — Вот ведь второй Рокко, — подумала я, — ладно ты как хочешь, а я спать. Уже залезая в спальник, посмотрела на подружку-противницу. Та с улыбкой довольно

Секс с мамой на даче

Папа — мой первый учитель

На дне рождения у шефа