удовольствия. Когда они были наедине, он обходился с ней, словно с последней шлюхой, преподнося это так, словно, так и быть должно. Я слышал, как он втирал ей очередную свою теорию, что вообще, это во многих семьях так, просто никто не афиширует. Мол, в детстве мальчикам нужна одна мама, — добрая, заботливая, чтобы растить и воспитывать мальчика. Но когда мальчик подрастает у него появляются другие потребности и желания, сексуального характера и мать обязана удовлетворять и их. Надеюсь, мама, хоть в этот бред не верила. Хотя, чем чёрт не шутит, — я давно заметил, — у Рика был поистине дьявольский дар убеждения.
Папа звонил часто. Мама говорила с ним стараясь быть бодрой и весёлой, но иной раз, глотая слёзы и с трудом сдерживая всхлипывания. Но уже было понятно, что она бы ни в жизни не признается отцу, что проделывает с ней Рик. Мама, правда, просила (умоляла!) отца приехать пораньше, мол, потому что очень соскучилась, но у папы всё не получалось. С его слов вообще выходило, что на кону стоит весь его бизнес. М-да... а бизнес, — это для папы было всё..
А, значит, спасения маме ждать было не откуда..
Глава 5.
Любовниками мама и Рик стали на следующий день. В полном понимании этого слова. Конечно, же без желания и согласия на то мамы.
Рика не было весь день. На городском озере в тот день городские ди-джеи устроили забойное пати и вся молодёжь была там. Я тоже попал домой только к обеду. Провозился в конструкторском кружке, никак с ребятами не могли довести до ума модель нашей субмарины.
Мама вернулась из мечети, переоделась, в длинную домашнюю юбку, ниже колена и длинную простую рубашку. С некоторых пор она стала одеваться очень скромно. Мы сидели в зале, болтали, и смотрели телевизор.
Рик пришёл поздно изрядно навеселе. Он был весел и возбуждён, пританцовывал и напевал. Я почувствовал, как напряглась сразу мама. Наш разговор сразу прекратился. Мама уставилась в телевизор, словно не замечая ничего вокруг. На экране и впрямь шёл классный боевик, но что-то я не замечал до этого, чтобы мама так уж внимательно его смотрела.
Рик плюхнулся на диван, между нами. Он принялся сыпать шутками, балагурить и комментировать фильм. Я улыбался его шуточкам. Что-то сегодня, он прямо-таки был в ударе. Мы стали с ним обсуждать всякую дребедень, в общем, болтали ни о чём.
Мама не издавала ни звука, не проявляя никакого интереса к нашему разговору. Она сидела всё также, поджав под себя ноги и казалось, была всецело поглощена фильмом.
И тут, я краем глаза заметил, как братова рука, прокралась по дивану и легла на мамино колено и медленно поползла вверх, собирая юбку и обнажая мамины ножки.
Мама вздрогнула. Мельком негодующе взглянула на брата. Но увидела меня, и тут же натужено заулыбалась, надеясь, что я ничего не замечаю. Она поймала его руку, но ссилить с ней, конечно, же не могла. Рик легко оголил её ножки до самого внутреннего основания бедра. Тут уж мама вцепилась в неё двумя руками, удерживая её на месте. Я думал, что, блин, окосею... Рука Рика ещё пару секунд помяла мамину ножку. Потом Рик вроде успокоился, а может, побоялся, что мама заистерит, и отступил. Мама была вся красная от смущения, и казалось, с трудом дышала, — до того ей было страшно, что я могу что-то заметить. Она тихо поправила юбку и также молча смотрела в экран телевизора. Брат теперь тоже молчал. Повисла тяжёлая напряжённая тишина.
Вдруг Рик беззлобно выругался.
— Слушай, братик, я же сегодня машину забыл в гараж поставить... Она на улице стоит. А теперь я уже выпил. Не окажешь услугу? — обратился он ко мне. Я только пожал плечами и кивнул. Фильм всё равно уже закончился. А ещё я видел огромный бугор на шортах брата и чувствовал, что его просто трясёт от возбуждения. По-моему, он был уже на пределе... И почти уже был готов наброситься на маму, даже при мне. Уходя, я поймал испуганный взгляд матери..
Какая к дьяволу машина?! Едва я вышел из дома, как тут же бросился вокруг дома, к окнам зала. Перелез через извилистые тонкие ограждения летней мансарды, что впритык примыкала здесь к дому. Окна зала были широкие, высокие от полы до потолка. Я услышал мамины крики..
С гулко бьющимся сердцем, я прижался к стене и не дыша, осторожно заглянул внутрь..
Брат навалился на маму, прижимая её к дивану. Мамина рубашка уже была расстёгнута, или разорвана, и я видел её груди, прижатые к груди брата. Шорты Рика были расстегнуты и его огромный член, словно вырвавшийся на свободу дракон, упирался в мамин животик возбуждённой головкой. Зажав ей рот одной рукой, Рик запустил другую руку под юбку промеж маминых ножек. Мама как будто чувствовала, что сегодня Рик не остановится, как прежде, на том, что только трахнет её только в рот. Она напряжённо сопротивлялась, пытаясь оторвать руки брата от своего рта и от своей промежности.
Но Рик не собирался уступать. Он вставил ногу между маминых колен, не давая ей сжать их и навалился на маму всем весом, подавляя её сопротивление и задирая ей юбку. Мама тяжело дышала, она была вся красная, вспотевшая и разгорячённая и от этого выглядела ещё соблазнительнее. Её красивые глаза метали гром и молнии, а пухлые губки были искажены в решительной гримасе.
Но рука Рика уже во всю хозяйничала в её трусиках. Пальцы Рика были глубоко в маминой киске. Он входил и выходил из неё, то увеличивая темп, так что бёдра мамы ходили ходуном, то почти замирая. Он менял пальцы, засовывая их в маму поочерёдно, то вставлял их сразу несколько. Особенно тщательно он занимался мамочкиным клитором, — то нежно его оглаживая, а то грубо задрачивая.
Несколько раз она пыталась зачем-то хотя бы опустить подол юбки со своего животика на бёдра, как будто это могло остановить Рика, но не смогла сделать даже этого.
Мама была прижата к дивану, подол её юбки был задран, её красивые ножки бесцеремонно раздвинуты в стороны, бёдра открыты и, а у неё в трусиках её сын бесцеремонно играл с её киской.
Для мамы это было слишком. Но мамочка была беспомощна.
Её собственный сын с силой, спокойно и настойчиво, со смаком, против её воли, лаская в трусиках её киску, демонстрировал ей власть над её телом, давая ей понять, что от её желания здесь ничего не зависит. И что он трахнет её, как только захочет это сделать. Сын своей игрой принуждал, заставлял маму отдаться добровольно, только потому, что не хотел причинять ей боль и брать её силой.
Мама ещё пыталась трепыхаться, но всё её сопротивление таяло в тщетных попытках бороться с его страстной пылкой решительностью и разбивалось о его твёрдое и непоколебимое намерение трахнуть её.
Рик, словно, не замечая маминых всё более жалких и слабых протестов, продолжал властно и уверенно орудовать своей рукой у неё в трусиках, грубо и безапелляционно хозяйничая в её киске,..
О, чёрт, даже я через окно увидел, как стало вскоре её тело дрожать, трепетать и извиваться. По-моему, это происходило против маминой воли. Собственное тело подводило её, предавало! На мамином лице отражались гнев и недоумение.
— Ах, ты сучка... Уже мокрая вся!! Течёшь, как шлюха перевозбуждённая, — с наглой ухмылкой проговорил Рик, — а строишь тут из себя святошу..
Собственное бессилие повергло маму в отчаяние. Побеждённая, уставшая, взмокшая и разгорячённая, она внезапно сдалась, опустив руки. В какой-то миг она поняла, что всё равно сейчас сын будет её трахать. Ей не избежать своей судьбы. И она покорилась неизбежному... Собственному сыну.
Её рука вновь вцепилась в его руку, запущенную в её трусики, пальцы которой глубоко внутри неё распоряжались её киской, но уже только для того, чтобы удерживать эту руку от слишком резких и грубых движений, причинявших ей, видимо, вместе с возбуждением и некоторую боль.
Я восхитился умению брата. Высший класс!! Как быстро он приручил даже собственную мать!
Он дал ей облизнуть свои мокрые пальцы. Ого, с них чуть ли не капало. Вот, это он завёл мамочку... И ведь, вопреки её воле!
Рик увидев, что мама сдалась. Он встал с неё, и задрав ей ноги, резко стянул с неё мокрые трусики, расстегнул и сорвал с неё юбку, отшвыривая всё это в центр зала. Там же уже валялся мамочкин бюстгалтер.
Рик поднялся на ноги, отпустив маму. Она так и осталась лежать, с согнутыми в коленях раскинутыми широко в стороны ногами, с сочащейся возбуждённой киской. Укрощённая, покорная, ждущая ебли. Она отвернула голову в сторону и закрыла глаза. Ей было стыдно смотреть в глаза сыну.
Рик стянул с себя шорты, и красивый и мощный, словно, Аполлон, замер над мамой со своим возбуждённым копьём наперевес. Мама только глубоко дышала. И ждала... Ещё совсем недавно подобная картина не могла ей присниться и в страшном сне. А сейчас головка члена сына мягко коснулась губок её киски... Мама аж вся задрожала, её стройные бёдра просто свело судорогой. Она развернула свои бёдра ещё шире, приподнимая их навстречу Рику..
Но Рик хотел полной победы. Почти лёжа на маме и касаясь своей грудью её великолепной груди, он повернул её лицо к себе и впился своими губами в её пухлые губки долгим пылким, невероятно возбуждающим поцелуем. Он засунул своей язык глубоко маме в ротик. Поцелуй длился очень долго. Мама так и не открыла глаз и не ответила на поцелуй, но и никаких попыток к сопротивлению тоже не делала.
Рик улыбнулся, оторвавшись от её губ.
Он лёг на маму. На миг мне даже показалось, что сейчас он её раздавит своей массой, такой хрупкой она казалась рядом с ним. Раздвинув ей ножки пошире, Рик уместил их у себя на плечах и, замерев, медленно-медленно миллиметр за миллиметром, словно хотел насладиться этим мгновением, стал входить в маму.
Мама всхлипнула. Захныкала. Замотала головой из стороны в сторону. Я видел, как растягивалась её киска, принимая этого монстра.
— Больно... Больно... , — проскулила она, — ... Нет, не надо..
С громким стоном Рик вошёл в маму до конца, упираясь в неё бёдрами и прижимаясь к ней всем телом, стараясь хоть на чуть-чуть, но войти в неё ещё глубже..
— О, мама... , — стонал брат, — какая ты горячая внутри... Какая узкая... Мне даже больно... Ты же рожала, мам, два раза... Как ты умудрилась остаться

Мама моей жены

Бутылочка на желания

Отец