чтобы ручей не просто стекал с холма, а разделялся на несколько рукавов питая разные части леса. Народ испуганно зашумел, когда она произнесла, что собирается что-то сделать с ручьем. Видимо для всего этого народа ручей был сродни священной реликвии. Волна тихих голосов прокатилась и замерла. Грибы обратили взоры к деду. Видимо он здесь считался самым мудрым.
Дед долго молчал, Света уже пожалела, что, не зная местных традиций, влезла со своими дурацкими идеями.
— Я живу очень давно. Я жил тогда, когда прапрадеды многих из вас только пробивались из земли — обратился дед к остальным. Моя грибница помнит те времена, когда ещё не разразилась Война. Тогда мы ещё не были заточены в этом лесу, а могли жить по всему миру как равные Великим Рассам. Потом наш лес соседи называли темной чащей и боялись к нему приближаться без нашего разрешения. С тех пор прошло много лет, мы живем традициями, но наш лес все только уменьшается в размерах все ближе прижимаясь к этому ручью. Я хочу, чтобы завтра эта девочка при свете дня ещё раз рассказала нам что она бы хотела сделать здесь, а мы все ещё раз подумаем. А сегодня мы отпустим отдыхать нашу гостью.
После этих слов Света хотела встать, чтобы отправиться к своим вещам, но к общей гамме запахов добавился ещё какой-то аромат, голова закружилась, стала тяжелой. Ей ещё успело показаться, что она чувствует, как трава, вырастая, все сильнее оплетает ее руки и ноги, а между ног из травы как будто вырастает маленький грибочек и начинает раздвигать ее губки.
Когда Светлана проснулась, солнце уже было высоко. Во всем теле чувствовалась легкость. Настроение было отличным. Вот только внизу живота чувствовалось странное давление. Сама она была как в каком-то теплом коконе из переплетенной мягкой травы. Она потянулась на своем ложе. Трава не сдерживала ее движений, а как живая разошлась в стороны, освобождая девушку из своих объятий. Но привстать со своего ложа что-то мешало, держа ее внизу. Она попыталась приподнять бедра и почувствовала, как с чавкающим звуком из нее выскользнуло нечто и перестало ее удерживать. Теперь она могла разглядеть, что сидела она на крупном боровике, удивляясь, как он в ней поместился. Любознательная девушка тут же проверила как такая крупная шляпка умудрилась оказаться в ней, и присев почувствовала, как скользкая шляпка сжалась придавленная ее губками, потом вдруг напряглась и толчком скользнула внутрь, там уже расправляясь и снова растягивая ее изнутри.
Света оглянулась вокруг и заметила, что рядом стояли несколько грибов и смотрели на нее. Стало стыдно, она испуганно сжалась и резко встала, запоздало понимая, что теперь она вырвала писькой грибочек из земли и он продолжает сидеть в ней слегка шевелясь и пытаясь забраться поглубже. Теперь, после такого представления, показанного остальным живым грибам, ее нагота казалась какой-то незначительной мелочью. Впрочем, и у остальных грибов из одежды была только шляпка.
Она вспомнила по вчерашний разговор, про то, что планировала переделать их священный источник, не имея ни малейшего представления к чему это приведет. Настроение резко упало. Но все же она начала осматриваться. Начало ручья и правда было совсем рядом. Источник бил из-под огромного валуна примерно в середине холма. Она забралась на холм. Ветерок ласково гладил ее изгибы и оглядев себя Света была удивлена. Возможно так повлияло купание в чудесном ручье, а может она все также продолжала видеть сон, но кожа была нежной, гладкой и бархатистой. Куда-то исчезли даже самые мелкие и незаметные прыщики, которые сопровождали ее почти всю жизнь и Света связывала это с ее повышенной возбудимостью и отсутствием регулярного секса. Даже мелкие точки родинок пропали. С удовольствием осмотрев новую себя, она решила так и остаться нагишом.
Это был почти край грибного леса. Оказывается, вчера она совсем чуть-чуть не дошла до выхода из леса. С вершины холма было прекрасно видно, что от источника вниз и в стороны тянется темный и влажный грибной лес. С обратной стороны холма лес был другим. Нет не безжизненным, там тоже росли деревья, тоже были поваленные вековые стволы, но этот лес был гораздо более редким, трава была бледнее и среди травы не было видно такого разнообразия шляпок грибов разных цветов. Она снова спустилась к началу источника. В голове уже постепенно появлялась картина, каким она планирует сделать этот японский сад, чтобы он не только давал причудливую картину города-грибов в миниатюре, но и разбивал поток на три рукава. Один должен был по ее замыслу спускаться по старому руслу, другой огибать холм и уходить гораздо левее, а третий по видимо давным-давно высохшему руслу вправо.
Также, как и вчера, бесшумно и неожиданно перед ней появились несколько крупных грибов во главе со вчерашним старцем в шапке мухомора. Обменявшись любезностями, Света тут же хотела перейти к делу, чтобы рассказать, что и где она видит. Но сначала решила спросить о высохшем русле. Дед рассказал, что действительно давным-давно этот ручей был гораздо больше, скорее напоминая небольшую речушку, выбивающуюся из земли, но со временем он подмыл этот огромный валун, и тот скатившись со склона заткнул часть реки с тех пор правое русло и пересохло.
— А вы не пробовали расчистить русло или прокопать новое? — спросила Светлана.
— Извини, девочка, слова вроде знакомые, но что значит прокопать и как расчищать русло, я не знаю. Раньше у нас были свои города, школы и даже ученые. Они знали гораздо больше, чем теперь знаем мы. Мы просто живем по традициям и стараемся ничего не нарушать.
— Хорошо. А вы знаете, откуда берется вода в ручье? — решила зайти Света с другой стороны.
— Конечно, знаем. Из подземной реки. Просто здесь она подходит близко к поверхности, вот часть ее и выбивается наружу.
— А насколько большая эта река?
— Как сто наших ручьев, может даже больше.
— А куда она потом уходит?
— Приходит из глубины и уходит в глубину, так глубоко, куда наши корни не заглядывают.
Света ещё долго расспрашивала деда Хила, так он представился, когда она все же набралась храбрости спросить их имена.на теле чувствовала, как вокруг леса бежит волк по траве, боясь забегать в грибную чащу. Ей не надо было видеть, но она откуда-то уже знала, что это Борислав в его втором обличии обегает лес, принюхиваясь и ища следы Светланы. Каким-то новым чувством она знала где растет каждый гриб, каждое дерево, чувствовала их восторг от ощущения возрождающейся жизни, и сама была на той же волне счастья. Жизнь вокруг бурлила и расцветала. Она какое-то время лежала с распахнутыми глазами, пытаясь понять явь это или ещё отголоски сна, когда скрипучий голос деда Хила заставил ее отвлечься от новых ощущений.
— Доброе утро, девонька! Всю ночь глаз не сомкнул, думал, как отблагодарить тебя. До сих пор не знаю примешь ли ты наш дар. Как объяснить тебе не знаю, что это. Но мы все одна семья, что знает один — знают все, что чувствует один — чувствуют все. Поэтому решил тебе просто показать наш мир моими глазами. Ты мечтала узнать о нас, сейчас ты можешь узнать не только о нас, а каждого из нас так, как он сам себя знает.
Светлана встала с земли, знакомый боровичок и любимая ночная игрушка с трудом вывернулся из распухшего от ночных забав влагалища и тут же пропало ощущение этой тесной связи с окружающим миром. Она снова стала просто молодой девушкой. Правда отличной выспавшейся и в отличном расположении духа. А дед продолжал рассказывать, что если она не откажется от их дара, то сможет в любом месте, где растут грибы связаться с ними и узнать обо всем, что знают грибы в этой местности. А грибницы пронизывают самые дальние уголки земли, связываются друг с другом тончайшими нитями и бывают почти везде, кроме засушливых пустынь, скалистых гор и водной глади. Смущенная девушка по привычке начала убеждать деда, что ничего особенного она не сделала, просто рассказала, как можно перегородить русло реки. На что дед Хил ответил, что она всего лишь спасла его народ от медленной смерти от жажды, он бы рад ей предложить гораздо больше, но их община не богата, и он просто не знает, как по-другому отблагодарить ее. Что если она откажется, сделает его глубоко несчастным, из-за этого.
Света, конечно же согласилась, а радостный дед с удовольствием рассказывал о дополнительных бонусах, предлагающихся к подарку. Теперь, усевшись на любой гриб, она как бы подключалась к ней. Правда гриб должен продолжать расти из земли. Этакий интернет местного разлива. Кроме того, она не только могла видеть глазами грибов, но и послав мысленный зов, поговорить с дедом или другими грибами, с которыми познакомилась за неделю пребывания. Ещё, по словам деда, если ее будет мучить жажда или тело будут отравлять раны грибница соберет влагу и полезные вещества из почвы и отдаст ей, правда процесс не быстрый. Но если лечь спать мучимая жаждой или не очень серьезными повреждениями, то к утру она будет чувствовать себя гораздо лучше. Продолжать разбираться, как работает ее новое подключение к местному интернету она решила позже, а пока пошла посмотреть на результаты ее работы на холм. За ней следовал дед Хил и неподалеку, но и не приближаясь вплотную всегда были три его внука, как телохранители, присматривая за Светой. Хотя может и не телохранители, а надсмотрщики. Света, в который раз уже, искоса пыталась рассмотреть, как же все-таки они двигаются на одной ноге. Они не прыгали, а медленно и плавно, как бы скользили по земле, объезжая камни и коряги. Трава за ними не приминалась, как будто расступаясь и тут же смыкаясь позади. Заглянуть к ним под ногу или спросить, Света стеснялась, а издали понять не могла. Но теперь, имея в своих руках новый инструмент исследования окружающего мира надеялась разобраться с мучившим её вопросом.
Поднявшись на холм, она удивилась произошедшим за одну ночь изменениям. Вода заливала уже огромную, насколько хватало глаз область. Понявшие, за неделю работы со Светой, основы ирригации грибы, теперь уже сами где-то раздвигали траву и землю, формируя сеть из ручейков. Где-то наоборот преграждали, чрезмерно разогнавшейся

ТУРНИР. Четыре рассказа

Элли. Часть 2: В объятиях греха

Роковой поход с мамой на природу