короткую юбку, временами приподнимая. Маша привычно прижимала ее к ногам, но с нашей стороны, сзади, на пару секунд показывалась маленькая попа.
— Маш, а тебе не страшно? — спросил отец.
— С чего бы?
— Ну как же... ночь, темно... никого вокруг.
— А вы?
— А вдруг мы к тебе приставать начнем?
— Но не начали же!
— Так мы пока всю дорогу на попу твою любовались. Ты, Маш, юбку вообще снять можешь. Мы уже все посмотрели, а тебе с ней бороться не придется.
— Не, я лучше оставлю. — она одернула ее, как будто это могло помочь. — И как вам моя попа? — ехидно поинтересовалась она.
— Ничего так... Я бы потрогал, если бы ты разрешила.
— Обойдетесь. У меня для этого муж есть.
— А посмотреть-то можно?
— Не насмотрелись еще?
— Маш, ну разве можно на это насмотреться?
— Да ну? — Она хотела сказать еще что-то язвительное, но тут коварный ветерок опять взметнул юбку вверх.
Спереди вид был не хуже. Голенький лобок и стройные ножки на мгновение мелькнули перед нами, Маша, на манер Мерилин Монро, быстро наклонилась, прижимая юбку и сердито спросила:
— Насмотрелись?
— Неа. — ответил я.
— Не насмотрелись. — подтвердил отец. — Красиво... Прямо бы изнасиловал!
— А я бы сопротивлялась!
Она изобразила боксерскую стойку. Отец расхохотался:
— Маша, мы в разных весовых категориях! Ну сама посмотри!
Он шагнул к ней и взявшись за талию легко приподнял над землей:
— Вот так например. И пришлось бы тебе, как говорится, расслабиться и получать удовольствие.
— Пришлось бы... — согласилась она, перестав безуспешно болтать руками и ногами. — Только какое же это удовольствие?
— А вдруг понравилось бы? — отец не спешил ее отпускать. — А еще, Маш, я вот так могу!
Он совершенно без напряга перевернул ее вниз головой.
— Ой! — взвизгнула Маша.
— Ого! — восхитился отец.
Юбка завернулась и перед его носом оказалась ничем не прикрытая женская промежность.
— Да тут не только попка, тут и писечка аппетитная! Прости, Маш, но я не удержусь!
Батя провет языком по ее щелке, всунув его между плоских, почти незаметных губок. Маша задергалась, требуя немедленно ее отпустить, но тщетно. Язык отца обрабатывал ее клитор, двигаясь между губками. Он прижимал ее к груди, крепко удерживая и не обращал внимания на протесты. Прямо перед ее глазами на его плавках увеличивался бугор. Вскоре Машино сопротивление начало затихать. Сначала она замолчала, а потом престала болтать ногами и вырываться.
— Нравится, Маш? — присел я рядом с ней.
Она не ответила, только посмотрела на меня. По затуманившемуся взгляду я без слов понял что ей не до разговоров.
Рассудив, что не очень справедливо когда удовольствие получает только она, я сдернул с бати плавки. Толстый член вывалился наружу. Несмотря на багровую головку перед глазами Маша никак на него не отреагировала. Я взялся за теплый твердый ствол и поднес головку к приоткрытым губам, подтолкнув голову вперед. Как только мужская плоть коснулась губ, рот распахнулся и член оказался внутри. Отец, почувствовав это, удовлетворенно вздохнул и сделал языком что-то такое, от чего Маша, задрожав, кончила. Ее голова безвольно повисла с членом во рту. Я взялся за нее, двигая на отцовском стволе. Бате это понравилось. Он покачивал бедрами навстречу скользящим по члену губам, не забывая вылизывать Машину промежность.
Судя по всему, его отвлекала необходимость удерживать ее на весу. Отец опустился на траву, ложась на спину. Маша, почувствовав свободу, и не подумала слезть. Прижавшись еще плотнее промежностью к его губам, она принялась самостоятельно двигать головой, обсасывая толстый орган. Пока я снимал плавки, отец прижал ее голову вниз и из наполнившегося Машиного рта закапала сперма. Я зашел сзади и приподняв ее бедра толкнул член вперед. Она вздрогнула, почувствовав проникновение в святая святых, что не помешало мне натянуть ее до яиц. Влагалище у нее тоже оказалось маленьким, тесным и коротким. Как ее отец трахать собирается? — думал я, растягивая его во все стороны быстрыми толчками. Маша, первое время пытавшаяся отодвинуться от достающего до дна члена, теперь сама насаживалась на него, громко ахая. Перед самым ее оргазмом влагалище сильно сжалось, я с трудом протолкнул член последний раз и излился, слушая как она кончает.
Кто-то потрогал меня за плечо. Я поднял глаза и увидел перед собой Олега.
— Ты что здесь делаешь?
— За вами пришел. Послали обратно вас привести, а то ж вы дорогу в темноте не найдете. А тут у вас вон как удачно! Ну-ка, Федь, подвинься...
Он разделся. Плохо соображающую Машу сняли с отца, поставив раком. Сзади в нее ворвался еще один член. После первого толчка Маша обернулась, взглянула на трахающего ее Олега и со стоном прогнулась, подставляя ему вагину. Вообще Машкины стоны, долгие и громкие, должны были, на мой взгляд, далеко разносится в ночной тишине. Вполне могут и до Сашки долететь. Я спросил Олега:
— Слушай, а нас там слышно?
— Ага. — выдохнул он, в очередной раз загнав член в Машу. — Еле-еле, но слышно.
— И что Сашка?
— Я сказал, здесь постоянно кто-нибудь трахается. Все, не мешай. Ух, тесная какая! — это Маша опять кончила, сжимая влагалище.
У бати снова начал вставать. Я понял, что сейчас мы пустим Машу по второму кругу. Олег кончил прямо в нее, и не подумав спросить разрешения. Маша, не поддерживаемая больше им, повалилась на бок.
Отец сразу же подтащил ее под себя и в мокрое влагалище ворвался еще один член, побольше двух предыдущих. Машка взвыла, приняв в себя этот кол. Отец навалился на нее, сдирая футболку. На свет появились две небольшие выпуклости, увенчанные непропорционально крупными сосками. Один из них батя тут же втянул в рот, продолжая ритмично шевелить тазом между стройных длинных ног. Трахал он ее долго, меняя ритм и извлекая из нее все новые и новые звуки. Я, сжав в кулаке вставший член, нетерпеливо ходил вокруг них, уже собираясь просто трахнуть ее в рот и наконец успокоится. Но батя, зарычав, кончил и уступил место мне.
Теперь машино влагалище ничем не напоминало ту узкую дырочку что была в самом начале. Я трахал хорошо разработанное влагалище, не уступающее по размерам маминому. Маша так же вертелась подо мной, точно не заметив смены партнера. Под ее крики я кончил и на мое место лег Олег. Мы с отцом долго искали в темноте отброшенные плавки и успели одеться, а он только-только приближался к финишу. Наконец вагина Маши приняла последнюю порцию спермы.
— Мда... — задумчиво выдал отец, когда мы подняли ее на ноги.
Вся нижняя часть тела у нее была в сперме. Где-то несколько капель, где-то густые потеки. Промежность, лобок, ягодицы, лодыжки, живот... Из нее даже сейчас вытекало, размазываясь по бедрам. Машка не замечала этого, стояла, покачиваясь, и глупо улыбалась. Неудивительно — думал я — столько раз кончить за какой-то час, а может и меньше. С одним Сашкой так не получится. Только что теперь делать со следами, чтобы этот Сашка их не обнаружил?
— Море далеко? — спросил батя Олега.
— Далеко. — вздохнул тот.
— А что же делать?
— Мальчики, чего вы? — очнулась Маша.
Я молча указал ей на ноги.
— Ой! — разглядела она потеки. — Как я такая вернусь?! Вы что наделали, а!?
— Тихо! — прекратил батя начинающуюся истерику. — Олег, а деревня далеко?
— Не очень. От места, где мы сидели с полкилометра в сторону моря.
— Ясно. — отец принял решение. — Мы идем в деревню. Сейчас темно, ночь, разглядывать нас некому, а там Машу сразу в душ. А ты, Федь, когда мимо будем проходить, завернешь к нашим. Скажи, что Олег нас возле деревни нашел и мы решили к ним не возвращаться, а сразу туда. Понял?
— Понял... А как мы оттуда дорогу найдем?
— Да легко. — рассмеялся Олег. — Там тропинка сначала всего одна, по ней и идите. А потом уже деревню увидите, фонари-то давно зажгли.
Так и сделали. На полпути Олег указал мне в сторону:
— Иди туда. Постарайся не сбиться. Если что, покричи, они услышат.
Я посмотрел им вслед и пошел в указанном направлении..
Несмотря на опасения, дорога оказалась верной. Сначала впереди замаячили деревья на фоне неба, а потом я услышал и голоса. Вопреки ожиданиям, услышав мою версию никто не засомневался в ее правдивости. Мама с Риткой поднялись, Сашка тоже, но сразу плюхнулся обратно:
— Нет, я останусь!
— Саш?
— Машка же сказала здесь ее ждать — вот и буду ждать! А то сначала ругается, говорит сидеть а сама домой! Вот пусть сама теперь сюда идет если не хочет, чтобы муж на всю ночь здесь остался!
Наши уговоры на него не подействовали. Не уйду — и все тут! Устав спорить Ритка сказала:
— Ладно. Федь, мам, вы идите, скажите там что и как, а то они о нас беспокоиться начнут. А я еще попробую Сашу убедить.
— Пойдем. — потянул я маму, немного догадываясь о намерениях сестры.
— Подожди! — притормозила она меня как только мы отошли шагов на двадцать и скрылись за кустами. — Федь, она ж его сейчас трахнет!
— Думаешь?
— Конечно! Ночь, темно, вокруг никого. Она такого шанса не упустит Зря что ли осталась?
— Посмотреть хочешь?
— Ага.
— Ну, пошли обратно. — согласился я. — Только тихо.
Ритка с Сашкой еще сидели на своих местах, пытаясь уловить в тишине наши шаги.
— Ушли. — подал голос Сашка.
— Ушли. — согласилась Ритка. — Саш, ты правда собираешься здесь до утра сидеть?
— Да!
— Из-за Машки?
— Из-за нее.
— Ох, дурак ты, Сашка... — Ритка вздохнула. — Она, конечно, припрется, но не раньше чем через час — полтора. — Она села рядом с ним, проведя пальцем по мускулистой груди. — Саш, а можно тебе нескромный вопрос задать?
— Ну-у... задавай.
— А у тебя до свадьбы много женщин было?
— Э-э-э... нет. — Ритке, похоже, удалось его смутить.
— А у Маши?
— Н-не знаю... Кажется, никого...
Ритка помолчала и призналась:
— А у меня были мужчины. Но я тоже мужу скажу, что он первый.
Сашка возмущенно засопел, поняв намек. Ритка продолжила:
— Саш, я теперь боюсь, что у меня там все растянулось и муж сразу догадается.
— А как же это... ну... там же кровь первый раз должна быть и больно? Все равно же поймет?
— Да ерунда! Кровь не всегда заметна, а больно...

Сноха и свекр

Послушная девочка брата

Глухомань