превозмогая боль, насаживаясь на вздыбленный член сына.
— Классно подмахиваешь, мамочка! — обрадовано говорил сын и ритмично вновь и вновь вгонял свой кол в материнское дупло.
— Оооййй... сыночек, аккуратнее... — стонала мать. — Я же родить могу... внезапно...
— Не родишь! Доктор сказал, что матка в умеренном тонусе... — отвечал сын, продолжая трахать мать.
— Ооойййй... АААаааанннн... нннмммм... ААААйййй... — стонала мать и молча терпела боль, понимая, что попала на крючок.
Между тем, Член Тимки начал усиленно пульсировать и извергать сперму внутрь матери.
— О, черт... Ааааууу... как хорошо-то... Ууууу! — выл Тимка, продолжая вгонять член до упора и выдаивая из него всё до последней капли.
Мать, продолжая стонать, насаживалась на член и чувствовала, как сперма вытекает из ануса и стекает по ногам.
— Возьми его! — приказал Тимка, вытаскивая член и подставляя ко рту повернувшейся матери.
— Мммм... — застонала мать, засасывая его и высасывая последние капли спермы.
— Вкусно? — смеялся Тимка. — Наедаешься?
— Мммм... Ддааа... — стонала мать.
— Высасывай его весь, оближи всего! — командовал Тимка. — Про яйца не забудь!
Мать полностью вылизала весь член и его окрестности.
— Ууфф... — обессилено рухнул на траву Тимка. — Как здорово!
Рядом на траву повалилась мать. Её лицо было всё измазано в сперме, губы и ноги слипались от слизи. Она была вымотана и лежала неподвижно. Малейшее шевеление вызывало у неё неприятную ломкую боль. Губы сводила неприятная ноющая боль, вызванная напряжением мышц при минете. Одним словом, наша парочка лежала и отдыхала от трудов праведных.
Прошло около часа, прежде чем мать обнаружила, что Тимки нет на месте. () Однако, она успокоилась, когда услышала всплеск воды и радостные возгласы резвящегося сына. Её тело уже не болело, а засохшая сперма походила на какую-то чешую. На поляну вышел Тимка и принес полную бутылку воды.
— На, мам, подмойся! — протянул он бутылку со словами.
— Спасибо, сынок... — приняла она бутыль.
Конечно же, одна бутыль не смогла полностью смыть остатки былого разврата, и Тим еще дважды ходил и набирал её. Когда процедура омовения была закончена, парочка стала собираться домой.
— Ма... ! — произнес Тимка.
— Да, сынок? — повернулась мать, одевая платье.
— Спасибо тебе за всё!
— Не за что! — улыбнулась мать. — Обращайтесь, если что.
И наша парочка вышла из тростника и мирно зашагала домой.
— Кстати, мам! — произнес Тим по дороге.
— Да, дорогой?
— Ты позвони доктору и попроси у него эту видеокассету.
— Хммм... негодник. — улыбнулась мать. — И тогда мы с тобой в расчете? Ты не скажешь отцу?
— Ну, если ты заберешь эту кассету, то... пожалуй, да, я не скажу отцу! — утвердительно сказал сын.
— Ну, тогда сегодня же позвоню! — заверила его мать.
Набережная уже заканчивалась, редкие влюбленные пары наслаждались вечерней прохладой. Пение кузнечиков уже начинало уступать сверчковым трелям, и лишь рыбаки, по-прежнему молча, стояли и внимательно следили за своими поплавками, в глубине души завидуя тем, кто поймал большую рыбу, чем они сами.
(продолжение следует)

Сноха и свекр

Гроза, изменившая жизнь навсегда

Директор отымел подчиненную во все…